ФАКТОРЫ, ТЕНДЕНЦИИ, ПРОГНОЗЫ УДК 331.5
А. П. Багирова, Н. Д. Бледнова ОЦЕНКА ВОЗМОЖНОСТЕЙ ВЛИЯНИЯ СТЕРЕОТИПНЫХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ О
РЕПРОДУКТИВНОЙ АКТИВНОСТИ МОЛОДЕЖИ НА РЫНОК ТРУДА1 Аннотация
В статье рассматривается проблема совмещения профессионального и родительского труда молодежи. Актуальность этой проблемы связана с тем, что в настоящее время молодые люди все чаще сталкиваются с дискриминацией на рынке труда, поскольку являются потенциальными родителями. При этом для работодателей родительство является, скорее, отрицательным фактором, поскольку может препятствовать эффективному выполнению работником своих профессиональных обязанностей. Источником информации для эмпирического исследования послужили предварительные данные Росстата за 2019 год о рождаемости по возрастным группам женщин в разрезе российских регионов и официальные статистические данные о численности безработных в России за 2018 год.
В процессе анализа оценена вероятность рождения детей и связанного с этим интенсивного родительского труда молодых женщин разных возрастных групп. Основные результаты анализа таковы: 1. пик рождаемости в УрФО, как и в целом по России, приходится на возраст 25-29 лет; 2. вероятность материнства в возрастных группах 20-24 и 30-34 года в 1,3 раза ниже, чем в группе 25-29 лет; 3. в 35-39 лет вероятность рождения ниже по сравнению с пиковой примерно в 2 раза. В то же время наибольшее количество безработных среди женщин приходится на возрастную категорию 20-24 года (312 тыс. чел.). При этом численность безработных женщин в возрасте 25-29 лет ниже, чем в группе 20-24 года, в 1,1 раз, а в возрасте 30-34 года – в 1,22 раза. Наибольшее количество безработных в возрастной категории 20-24 года свидетельствует о том, что работодатели, вероятнее всего, не учитывают существующие демографические тенденции, избегая найма соискателей именно этого возраста. Авторы допускают существование определенного стереотипа, основанного на устаревших представлениях работодателей о рождаемости, свойственной более молодым, чем в реальности, группам женщин.
Ключевые слова: молодежь, репродуктивная активность молодежи, профессиональный труд молодежи, родительский труд молодежи, дискриминация молодежи на рынке труда.
В условиях современного рынка труда молодежь все чаще сталкивается с трудностями при трудоустройстве. Отказы в приеме на работу зачастую связаны с отсутствием у кандидата профессионального опыта, необходимых знаний и умений. Однако далеко не всегда причины отказа ограничиваются деловыми качествами соискателя. Работодатели с настороженностью относятся к молодым кадрам в силу их возраста, который традиционно принято ассоциировать с периодом наивысшей репродуктивной активности. Наниматели склонны считать, что молодые специалисты вскоре после трудоустройства могут обзавестись семьей или принять решение о рождении ребенка. Родительство в данном случае воспринимается, скорее, как отрицательный фактор, поскольку предполагает временное приостановление профессиональной деятельности работника, что, в свою очередь, экономически невыгодно нанимающей стороне. Описанные противоречия обуславливают актуальность проблемы трудоустройства молодых людей, которые в большей степени могут быть подвержены отрицательным оценкам работодателей, основанным на стереотипных представлениях о репродуктивной активности молодежи.
© Багирова А. П., Бледнова Н. Д., 2020
Исследование проведено в рамках проекта «Российская пронаталистская политика: ресурсы, эффекты, возможности оптимизации», поддержанного Советом по грантам Президента Российской Федерации на государственную поддержку ведущих научных школ Российской Федерации (НШ-2722.2020.6).
В 2019 году службой исследований HeadHunter был проведен опрос среди 117 представителей российских компаний [10]. Результаты опроса продемонстрировали, что среди работодателей все еще распространено мнение о том, что женщина может выйти на работу, а затем уйти в декретный отпуск. 66 % из опрошенных представителей компаний считают, что при собеседовании женщинам нужно задавать вопрос об их семейном положении и перспективах наличия детей. При этом только 33 % из опрошенных респондентов заявили, что эту информацию нужно спрашивать у соискателей не только женского, но и мужского пола.
В 2016 году похожий опрос был проведен аналитическим центром
«АльфаСтрахование» среди HR-специалистов 90 компаний с оборотом от 100 млн. рублей в год [11]. Почти треть компаний (35 %) признались, что негативно относятся к молодым матерям и стараются избегать их найма. Чаще всего представители компаний объясняли это возможным отсутствием сотрудниц на рабочем месте из-за необходимости ухаживать за ребенком, снижением их эффективности или нарушением сроков выполнения поставленной работы.
Очевидно, совмещение родительского и профессионального труда представляет собой противоречие, наиболее выраженное для работодателей. По этой причине нанимающая сторона делает выбор в пользу более взрослых кадров, которые, скорее всего, не обременены обязанностями по уходу за детьми. Причем чаще всего стереотипные представления работодателей о репродуктивной активности молодых людей негативно сказываются на трудоустройстве преимущественно молодых женщин, а не мужчин, что объясняется особой ролью матери в процессе воспитания ребенка.
Одной из важнейших характеристик молодежи как социально-демографической общности являются её возрастные границы. Как правило, эти пределы довольно изменчивы в зависимости от стран, культур и иных особенностей, поэтому определение универсальных возрастных границ молодежи представляется невозможной задачей. Всемирная организация здравоохранения, основываясь на особенностях протекания биологических процессов в организме человека, относит к молодым людям лиц в возрасте от 15 до 24 лет [12]. Однако, как отмечают ученые, молодежь характеризуется не только биологическими параметрами, но и уровнем социального и психологического возрастного развития. В виду целого ряда характерных особенностей в 2015 году Совет Безопасности ООН определил молодежь как лиц в возрасте от 18 до 29 лет [3]. В России, в свою очередь, согласно «Основным направлениям молодежной политики в РФ», к категории молодых людей были отнесены граждане в возрасте от 14 до 30 лет [2].
Однако молодежь как социальная группа представляется достаточно неоднородной с точки зрения возраста, поведенческих установок, норм и ценностей ее представителей.
Многие исследователи говорят о неправомерности изучения молодежи в целом, поскольку различия внутри самой группы представляются довольно существенными. С учетом этой дифференциации в пределах установленных границ могут выделяться так называемые возрастные когорты, которые обусловлены определенными этапами развития молодых людей.
Изучению возрастной стратификации посвящены работы таких зарубежных исследователей, как Д. Биррен, Д. Бромель и Д. Векслер. Согласно теории, Д. Векслера в период с 16 лет до 21 года человек проходит стадию юности, затем начинается ранняя зрелость (20-35 лет), а поздняя зрелость наступает к 46 годам [7, с. 23-42]. В отечественной социологии одна из первых возрастных стратификаций молодежи была предложена В. В. Бунаком, который выделял 3 стадии молодости: подростковый возраст (13-17 лет для мужчин, 12-17 лет для женщин), юношеский возраст (17-25 у мужчин, 17-20 у женщин) и взрослый возраст (25-30 у мужчин, 20-30 у женщин) [5, с. 19]. Б. А. Ручкин также разделял общий возрастной интервал молодежи на три группы. В первую вошли подростки до 18 лет, ко второй группе была отнесена молодежь от 18 до 24 лет, а к третьей – «молодые взрослые»
от 25 до 29 лет [8, с. 21].
В. В. Павловский предложил иную возрастную градацию молодежи [7, с. 110-115].
Согласно его модели, к возрастному периоду от 13-14 до 16-17 лет относятся подростки, от
16-17 лет до 20-21 года – индивиды периода гражданского становления. Далее следуют лица первого молодого гражданского возраста (от 20-21 года до 25-26 лет) и, наконец, лица второго молодого гражданского возраста (от 25-26 лет до 29-30 лет).
Тем не менее, в большинстве своем ученые придерживаются традиционной классификации возрастных когорт, согласно которой выделяются младшая (14-19 лет), средняя (20-24 года) и старшая (25-30 лет) группы молодежи [6, с. 11]. Примечательно, что подобное деление используется не только исследователями. Указанная градация применяется при сборе и публикации всех официальных статистических данных в России.
В. С. Шаповалова обосновывает принятую стратификацию объективными факторами развития молодых людей [9, с. 7]. От 14 до 18 лет длится период юношества, в течение которого происходит физическое созревание человека, формирование социальных качеств личности, ее интересов и ценностных установок. Следующий период (от 18 до 24 лет), как правило, характерен для студенческой молодежи. Это время связано с профессиональным и гражданским становлением личности, развитием физических и умственных способностей человека. В течение этого периода молодые люди формируют более четкие жизненные ориентации и установки, связанные с их будущей профессиональной деятельностью, социальным положением и пр. Наконец, завершающий период от 25 до 30 лет, как правило, характеризуется самостоятельностью личности во всех сферах жизнедеятельности. В это время человек приобретает определенный статус в обществе (например, вступает в брак, устраивается на работу, стремится к материальной обеспеченности и пр.). Таким образом, можно констатировать, что молодежь представляет собой достаточно неоднородную общность, внутри которой выделяются разные группы со свойственными им особенностями физического, социального и психологического характера.
Очевидно, что принадлежность молодых людей к той или иной когорте может обуславливать различия в их репродуктивных установках. Однако работодатели, принимая категорию «молодежь» за единое целое, не учитывают этого фактора и избегают найма молодых соискателей. В результате «в зоне риска» на рынке труда оказываются все возрастные группы молодежи, в том числе и те, для кого рождение ребенка на данной жизненной стадии представляется маловероятным. Так, например, опрос, проведенный в рамках исследования Уполномоченного по правам человека в Москве в 2013 году среди 375 выпускников ВУЗов, продемонстрировал, что девушки в возрасте от 18 до 24 лет часто сталкиваются с трудностями при поиске работы. Во время собеседования с работодателем вопросы о семейном положении были заданы 56,7 % из опрошенных девушек, а вопросы о детях – 48,3 %. Девушек в 4 раза чаще мужчин просили поделиться планами о рождении детей, а каждой шестой девушке были поставлены условия относительно их будущего семейного положения и рождения детей [1, с. 19].
Проведенный нами анализ предварительных данных Росстата за 2019 год о рождаемости по возрастным группам женщин в разрезе российских регионов привел нас к следующим результатам:
1) пик рождаемости в России в целом и во всех федеральных округах, кроме Северо- Кавказского, приходится на возраст 25-29 лет. На 1000 женщин этой возрастной категории в 2019 году родилось от 84,8 (СЗФО) до 99,0 (УрФО) детей (рис. 1);
2) вероятность материнства в возрастных группах 20-24 и 30-34 года примерно в 1,3 раза ниже, чем в группе 25-29 лет. Если число рождений в возрастной группе 25-29 лет принять за базовую, то для соседних групп в УрФО оно, например, ниже в 1,25 раза для женщин в возрасте 20.24 года и в 1,27 раза – для женщин в возрасте 30-34 года;
3) в 35-39 лет вероятность рождения ниже по сравнению с пиковой, приходящейся на возраст 25-29 лет, более чем в 2 раза. Так, например, в УрФО это соотношение составляет 2,35 раза – вероятность рождений детей женщинами в возрасте 30-34 года в 2,35 раза ниже, чем в возрасте 25-29 лет.
Рис. 1. Родившиеся на 1000 женщин разных возрастных групп, в отношении к числу родившихся на 1000 женщин в возрасте 25-29 лет
(предварительные данные Росстата за 2019 год)
Несмотря на существующие демографические тенденции, с проблемами на рынке труда сталкиваются женщины не только старшей, но и средней возрастных групп.
По данным Росстата, в 2018 году количество безработных женщин в возрасте от 20 до 24 лет составило 312 тыс. человек, что выше, чем среди женщин в возрасте от 25 до 29 лет и 30 до 34 на 10 % и 22 % соответственно [4]. При этом традиционно наблюдается различие между заработной платой мужчин и женщин разных возрастных групп. В 2017 году средняя заработная плата специалистов высшего уровня квалификации среди мужчин в возрасте от 20 до 24 лет составила 37774 рублей, что в 1,17 раз выше, чем у женщин того же возраста и уровня квалификации. Однако с увеличением возраста различия в оплате труда становятся гораздо существеннее. Разница между заработной платой мужчин и женщин в возрасте от 25 до 29 лет и в возрасте от 30 до 34 лет составила 34 % и 57 % соответственно [4]. Такой разрыв может быть связан с длительными отпусками, которые используют женщины после рождения ребенка. Продолжительный перерыв в условиях негибкого рынка труда препятствует профессиональному росту женщины, что обуславливает низкую оплату ее труда. Тем не менее, в настоящих условиях ранний выход молодой женщины на работу представляется достаточно сложным, поскольку существующие меры поддержки не могут в полной мере обеспечить сочетание профессионального и родительского труда работающих матерей.
Таким образом, нами выявлено определенное противоречие между объективными демографическими тенденциями, сложившимися в сфере российской рождаемости, и состоянием рынка труда, а именно – уровнем безработицы в определенных возрастах. Это, в свою очередь, может сигнализировать о разных явлениях, например: 1) неготовность самих молодых женщин в возрасте 20-24 года к занятости на рынке труда, но при этом и отсутствии у них желания/готовности в этом возрасте заниматься родительским трудом;
2) неготовность работодателей трудоустраивать молодых женщин в возрасте 20-24 года из-за определенных стереотипов, основанных на устаревших представлениях работодателей о рождаемости, свойственной более молодым, чем в реальности, группам женщин. Разработка на государственном и корпоративном уровнях программ и мероприятий, направленных на оптимизацию сочетания молодыми людьми профессионального и родительского труда, создаст основу для преодоления негативных демографических тенденций в сфере
0 0,2 0,4 0,6 0,8 1 1,2
10-14 15-17 18-19 15-19 20-24 25-29 30-34 35-39 40-44 45-49 50-54 Российская Федерация Центральный федеральный округ Южный федеральный округ Северо-Кавказский федеральный округ Приволжский федеральный округ Уральский федеральный округ Сибирский федеральный округ Дальневосточный федеральный округ Северо-Западный федеральный округ
рождаемости, достижения более высоких качественных результатов родительского труда, а также для смягчения диспропорций и сокращения дискриминации на рынке труда.
Библиографический список
1. Доклад о деятельности уполномоченного по правам человека в городе Москве, о соблюдении и защите прав, свобод человека и гражданина в 2013 году [Электронный ресурс].
Режим доступа: http://ombudsman.mos.ru/user/docs/%D0%94%D0%A3-2012_0.pdf (дата обращения 14.04.2020).
2. Об основных направлениях государственной молодежной политики в Российской Федерации. Постановление ВС РФ от 03 июня 1993 г. № 5090-1. В данном виде документ опубликован не был. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
3. Резолюция 2250 (2015), принятая Советом Безопасности на его 7573-м заседании 9 декабря 2015 года [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://undocs.org/ru/S/RES/
2250(2015) (дата обращения 14.04.2020).
4. Труд и занятость в России 2019 // Федеральная служба государственной статистики (Росстат) [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.gks.ru/storage mediabank/Trud_2019.pdf (дата обращения 14.04.2020).
5. Бунак В. В. Выделение этапов онтогенеза и хронологических границ возрастных периодов / В. В. Бунак // Советская педагогика. 1966. № 11. С. 119.
6. Вишневский Ю. Р. Новые явления в молодежной среде и актуальные задачи молодежной политики / Ю. Р. Вишневский, Д. Ю. Нархов, Е. В. Сильчук // Вестник Пермского национального исследовательского политехнического университета. Социально- экономические науки. 2016. № 4. С. 8-17.
7. Павловский В. В. Ювенология – проект интегративной науки о молодёжи. М.:
Академический проект, 2001. 304 с.
8. Ручкин Б. А. Что такое «российская молодежь»? / Б. А. Ручкин // Методологические проблемы исследования молодежи: Материалы к дискуссии. НИЦ при Ин-те молодежи. М., 1998.
9. Челышева И. В. Работа с молодежью: политика, управление и творческо- производственная деятельность: монография / И. В. Челышева, О. Е. Ефремова, В. С. Шаповалова; под ред. И.В. Челышевой. М., Берлин: Директ-Медиа, 2018. 200 с.
10. Гендерная дискриминация при найме: результаты опроса работодателей // Служба исследований HeadHunter 10 октября 2019 г. [Электронный ресурс]. Режим доступа:
https://hhcdn.ru/file/16834257.pdf (дата обращения: 15.04.2020).
11. Треть компаний стараются не брать на работу молодых матерей // Портал
«АльфаСтрахование» [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.alfastrah.ru/
news/6855310/ (дата обращения: 15.04.2020).
12. Adolescent health // Всемирная организация здравоохранения [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.who.int/southeastasia/health-topics/adolescent-health (дата обращения: 15.04.2020).
A. Bagirova, N. Blednova EVALUATION OF INFLUENCE OF STEREOTYPE REPRESENTATIONS ABOUT
REPRODUCTIVE ACTIVITY OF YOUTH ON THE LABOR MARKET Abstract
The article considers the problem of combining professional and parental labor of youth. The urgency of this problem is due to the fact that young people can face with discrimination in the labor market, as they are potential parents. At the same time, for employers, parenthood is, rather, a negative factor, since it may impede the employee's effective performance of their professional duties. The source of information for the empirical study was the preliminary Rosstat data for 2019 on fertility by age groups of women by Russian regions and official statistics on the number of unemployed in Russia for 2018. During the analysis, the probability of having children and the associated intensive parental work of young women of different age groups was estimated.
The main results of the analysis are as follows: 1. the peak of fertility in the Urals Federal District, as in Russia as a whole, falls on the age of 25-29 years; 2. The probability of motherhood in the age groups of 20-24 and 30-34 years is 1.3 times lower than in the group of 25-29 years; 3. At 35-39 years, the probability of birth is lower than the peak by about 2 times. At the same time, the largest number of unemployed among women is in the age category of 20-24 years (312 thousand people).
At the same time, the number of unemployed women aged 25-29 years is lower than in the group of 20-24 years, 1.1 times, and at the age of 30-34 years – 1.22 times. The largest number of unemployed in the age group of 20-24 indicates that employers most likely do not take into account existing demographic trends, avoiding hiring job seekers of this age. The authors admit the existence of a certain stereotype, based on outdated perceptions of employers about the birth rate characteristic of younger than in reality groups of women.
Keywords: youth, youth reproductive activity, youth professional labor, youth parental labor, youth discrimination in the labor market.
УДК 316.7
Ю. Р. Вишневский УПРАВЛЕНИЕ ФОРМИРОВАНИЕМ ПАТРИОТИЧЕСКОЙ
КУЛЬТУРЫ СТУДЕНЧЕСТВА1 Аннотация
В статье рассматривается – в управленческом аспекте – основное направление молодежной политики – гражданско-патриотическое воспитание молодежи или, подчеркивая его личностный, самореализационный, деятельный характер, формирование патриотической культуры. При этом акцентируется двусторонняя природа патриотизма – любовь и забота гражданина о Родине, любовь и забота Отечества о каждом гражданине. На примере анализа отдельных результатов IV этапа мониторинга Российского общества социологов «Российское студенчество о Великой Отечественной войне» (самоидентификация с патриотом; что значит быть патриотом сегодня; каковы жизненные планы после окончания учебы в университете) выявляются «болевые точки» в управлении формированием патриотической культуры студентов. В качестве рекомендаций предлагается более широкое применение принципа
«мягкой силы» и отказ от негативно-критической оценки молодежи.
Ключевые слова: студенчество, молодежная политика, патриотическая культура, патриот, патриотизм, «мягкая» и «жесткая» силы в управлении.
«История – могучий фактор воспитания сознательного патриотизма. Принижать свою историю, забывать её – значит оплёвывать могилы своих предков, боровшихся за родную землю».
В. Пикуль
В последние годы в качестве определяющих ориентиров, задач государственной молодежной политики все чаще обосновывается «гражданско-патриотическое и духовно- нравственное воспитание молодежи» [9; 13]. При этом – в русле утверждения субъект- субъектного и ресурсного подхода к молодежи – механизмом реализация этих задач выступает
«взаимодействие с институтами гражданского общества и гражданами, активное межведомственное взаимодействие». Ее эффективность соотносится с «достижением устойчивого социально-экономического развития, глобальной конкурентоспособности, национальной безопасности страны» и с «расширением возможностей для эффективной самореализации молодежи и повышением уровня ее потенциала» [9; 13]. Актуализируется социологическое изучение этой проблематики – и на федеральном уровне (М. К. Горшков, Ю.
А. Зубок, Е. Л. Омельченко, Т. К. Ростовская, Т. Л. Смакотина, Ф. Э. Шереги и др.) [3; 5; 17],
© Вишневский Ю. Р., 2020
Статья подготовлена в рамках проекта «Компаративный анализ социальных эффектов и влияния институциональных условий на профессиональную подготовку специалистов инженерных направлений», реализуемого при поддержке РФФИ (проект № 19-011-00252)
и на региональном уровне, в частности, на Урале можно отметить наши многолетние мониторинги социокультурного развития студенчества, его гражданской культуры [1; 4; 14].
Важную роль в формировании патриотизма молодежи играет ее историческое сознание, знание и понимание прошлого своего Отечества и своего народа, сохранение и развитие традиций, умение извлекать уроки из прошлого и руководствоваться этим опытом в повседневной жизнедеятельности [См.: 7; 8]. Учитывая, что важнейшим историческим событием ХХ в. была Вторая мировая война (в истории страны – Великая Отечественная война), особую значимость приобретает исследование отношения молодежи к этому событию.
На протяжении 15 лет (2005-2010-2015-2020) такое исследование проводится по инициативе Российского общества социологов. Методика и методология исследования, результаты трех предыдущих этапов мониторинга обобщены [2], мы остановимся на некоторых результатах IV этапа1.
Начнем с самооценки респондентов – считают ли они себя (каждый – лично) патриотами России? (табл. 1).
Самооценки стали более жесткими, менее пафосными (на предыдущих этапах мониторинга в той или иной степени посчитали возможным назвать себя патриотом четверо из каждых пяти, на IV этапе – два из каждых трех), более взвешенными. Было бы неверно, исчислять число «патриотов» по самооценкам (как мы считаем ограниченным основной индикатор сменяющих друг друга государственных программ патриотического воспитания молодежи – число участников патриотических мероприятий и акций, поскольку невозможно провести четкую грань между «посетителем» и действительно «участником»).
Таблица 1 Вы можете себя назвать патриотом? (% от числа опрошенных)
Значения 2010 2015 2020
Да 24 29 17
Скорее да, чем нет 58 55 47
Скорее нет, чем да 14 13 17
Нет 4 3 9
Затрудняюсь ответить – – 10
И ответы респондентов на IV этапе скорее говорят не о снижении уровня патриотизма в студенческой среде, а о постепенном преодолении «вербального патриотизма». Более того, вероятно, точнее сегодня говорить не столько о патриотическом воспитании, сколько о формировании патриотической культуры молодежи, с учетом теории культуры Л. Н. Когана (как «самореализации» личности) и теории поведения молодежи Ю. А. Зубок и В. И. Чупрова как «саморегулирования» [См.: 12, С. 43-52]. Более глубокими становятся и представления о качествах патриота (табл. 2)
Таблица 2 Что значит сегодня быть патриотом России? (% от числа опрошенных)
Значения 2005 2010 2015 2020
1 2 3 4 5
Уважать и знать историю России 67 70 77 62
Испытывать чувство ответственности за происходящее в стране 32 34 42 53
Испытывать гордость за свою страну 62 59 73 52
Продолжение таблицы 2
1 2 3 4 5
1 Он проводился с 10.12.2019 по 10.03.2020. Особенность этого этапа – режим онлайн. В итоге в опросе приняло участие почти 14 тыс. респондентов (в том числе 10065 студентов более 80 вузов из 50 городов России, мнения и оценки которых учитываются при сравнении с предыдущими этапами)
Уважительно относиться к участникам Великой Отечественной
войны, людям пожилого возраста, инвалидам 40 50 65 50 Быть готовым к самопожертвованию ради интересов страны 33 29 38 35 Принимать участие в общественной и политической жизни
страны 16 16 27 32
Честно и добросовестно трудиться 11 11 23 24
Не уклоняться от службы в армии 14 13 31 17
Обладать чувством хозяина в своей организации, городе, стране 6 5 6 7 Покупать в основном отечественные товары 3 2 6 3
Другое 1 2 3 2
Патриотизм – устаревшее понятие в эпоху открытых границ.
Родина там, где тебе комфортно. –
– – 13
Придерживаться традиционных ценностей в повседневной жизни – –
– 13
Быть волонтером – – – 8
На IV этапе мониторинга число вариантов ответа на вопрос было увеличено.
Включение новых вариантов, возможно, количественно сказалось на части уже ставших традиционно высокими в рамках мониторинга оценках (уважение и знание истории Отечества;
гордость за страну; уважение к ветеранам и участникам войны). Но снижение их доли структурно не изменило выделение этих аспектов как наиболее значимых характеристик гражданина-патриота. Несколько иначе обстоит дело c воинской обязанностью молодого гражданина. Тут, прежде всего, сказался «гендерный перекос» нашей «сформировавшейся совокупности». Но самое главное – сокращение сроков службы по призыву и особенно качественное улучшение условий службы привели к тому, что уклонение от нее перестало быть значимым феноменом молодежного сознания.
Наиболее важным изменением, отражающим углубление понимания патриотизма – от
«вербального» к «действенному» (участие, ответственность), – является дальнейший рост значимости «чувства ответственности за происходящее в стране» (за годы мониторинга – в 1,7 раза), участия в общественной и политической жизни страны (соответственно, в 2 раза) и честного, добросовестного труда (тоже в 2 раза). Сюда же можно отнести и тех, кто рассматривает волонтерское движение как проявление патриотизма.
Дополнительные варианты вопроса показали определенную распространенность (в ответах каждого восьмого) в молодежной среде и отрицания патриотизма (точнее, его обывательского, потребительского понимания – «где хорошо, там и Родина»), и акцента в трактовке патриотизма на традициях, преемственности, уважении прошлого.
Первый аспект не должен рассматриваться лишь однозначно. Понятно, что распространение подобных настроений – феномен негативный.
Проблема индикаторов патриотизма и гражданской самоидентификации остро ставит вопрос о характере управления патриотическим воспитанием. На наш взгляд, подход к такому управлению должен опираться на то, что политолог Дж. Най определил, как «мягкую силу» (soft power), чтобы описать способность привлекать (attract) и убеждать (persuade), в отличие от
«жесткой власти» (hard power) – способности принуждать (the ability to coerce) [16]. Но дело не только в ограничении использования административного ресурса.
Нужно избегать однозначно критически-осуждающих оценок молодежи. Молодежь – не «хуже» и не «лучше», она «другая», потому что формируется и развивается в других условиях. И социологи, и управленцы должны показать пример в преодолении стереотипа трактовки нашего общества как единообразного. Конечно, трудно усвоить урок выдающегося социолога-гуманиста Ю. Лотмана («Надо научиться ценить других людей за то, что они другие, совсем не требовать, чтобы они были похожи на нас… Мы живем потому, что мы разные» [6]). Но тем, кто изучает молодежь, работает с молодежью, реализует молодежную политику это особенно необходимо.