Литература
1.0. Попытка непосредственного сопоставления ФПП и НСтрП
словообразования вполне эксплицитно, последовательно и тщательно описываются с помощью гнездового словообразовательного словаря, именуемого в СтСлЯГС «корневым словарём» (СтСлЯГС: 639-711).
довольно регулярное явление. Поэтому трактовать результат конверсии как образование
«омонимов» действительно довольно неестественно и противоречиво.
Рассуждая с позиций НСтрП, следовало бы придерживаться «билатералистической»
концепции словоформы. С этой точки зрения как раз и строится дальнейшее изложение.
§ 1.3. Функциональный аспект граммем в НСтрП
НСтрП исходит из положения о том, что граммемы обычно (в большинстве своём, или даже принципиально - вообще всегда) многозначны 60 (как и вообще все языковые знаки).
Далее, НСтрП исходит из положения о том, что семантический (или
«функциональный») спектр любой граммемы имеет одну и ту же общую «внутреннюю структуру». В этом НСтрП опирается на теорию функций языковой единицы, разработанную В. Г. Гаком 61. Фундаментальный характер этой теории проявляется, между прочим, в том, что она оказывается в одинаковой степени применима и к единицам лексики, и к единицам грамматики. Граммемы, как и другие языковые единицы, вообще говоря, полифункциональны. Среди множества функций граммемы может быть выделена основная, или главная, называемая также первичной. Она проявляется в оппозиции данной формы другим формам, т.е. в условиях свободного значимого выбора. Остальные функции данной граммемы ощущаются как вторичные. Вторичные функции граммемы актуализуются в особых условиях, а именно, под влиянием особых контекстов. Сигналом того, что граммема выступает во вторичной функции, является нарушение семантического согласования знаков с контекстом. Вторичные функции подразделяются на значимые (се- мантические) и незначимые (асемантические). Вторичные семантические функции возни- кают: (а) в контексте нейтрализации (//генерализации); (б) в контексте транспозиции. Вто- ричные асемантические функции возникают (в) в контексте десемантизации. Таким образом, у граммемы вырисовывается четыре типа функций:
Первичная (основная, собственная) ф.
1. Отражательная ф.
Семантические ф.
Вторичные (побочные, несобственные) ф.
2.
Ф. нейтрализации (//генерализации) 3. Ф. транспозиции 4.
Ф. десемантизации (строевая ф.)
Асемантическая ф.
Первичная семантическая функция граммемы состоит в отображении действительности.
Такой подход к семантике может быть охарактеризован как “менталистический” (в широ- ком смысле слова). Его нетривиальность становится особенно очевидной при трактовке таких явлений, как порядок слов, интонация, согласование (особенно по роду),
управление (выбор предложно-падежной формы). Порядок слов может иметь не просто отражательную функцию, но быть иконичным (напр., при описании последовательности событий: Он встал, позавтракал и отправился в институт); интонация заведомо семантична как показатель коммуникативной целеустановки (подобно геометрическому очертанию дорожного знака); род семантичен у одушевлённых имён в том случае, когда он соотносится со значением пола обозначаемого существа; выбор грамматического
60 Наиболее чётко этот тезис включил в аксиоматику общей лингвистики Ю. С. Маслов. См. Крылов 2013 и указанную там литературу по истории вопроса.
61 См. подробнее Крылов 2004; Крылов 2007 и указанную там литературу.
числа семантичен в том случае, когда число указывает на реальную единичность/множественность и т. п.
Использование граммем в несобственнной функции не есть какое-либо уклонение от об- щего принципа функциональной нагруженности граммем. Оно имеет троякое значение, выполняя:
(а) собственно номинативную нагрузку (восполняя языковую лакуну, позволяя обозначить то, для чего в языке нет специального средства): так, при смысловом расширении
немаркированный член оппозиции используется для обобщённого обозначения родового понятия;
(б) экспрессивную и стилевую нагрузку (выражая попутно эмоции и жанр речи);
(в) строевую, или служебную, нагрузку (обеспечивая связность, полноту текста).
Разновидностью строевой функции является дистинктивная функция, при которой знак выступает в качестве средства дифференциации других знаков (ср. родовое отличие в па- рах типа рус. премьер vs. премьера).
Таким образом, нейтрализация включает в себя генерализующую функцию; транспозиция – стилистическую, экспрессивную и эмоциональную функцию, десемантизация – строевую или служебную функцию (в частности, дистинктивную функцию).
Эта схема лежит в основе всего «функционального» подхода, последовательно проводимого В. Г. Гаком при трактовке самых различных явлений грамматики. Порой применение этой универсальной схемы требует некоторой степени теоретической смелости, так как приводит к довольно нетривиальным решениям. Например, вопреки распространённой (“формалистической”) трактовке согласовательной функции рода как основной, при «функциональном» подходе основной (первичной) функцией рода должна быть признана функция выразителя семантического признака “пола” 62.
Нетривиальность функционального подхода В. Г. Гака становится в особенности видна по сравнению с другими подходами: с «унитарным» подходом к грамматическому значению (преувеличивающим роль инварианта), с «плюралистическим» подходом
(преувеличивающим роль частных значений в ущерб инвариантам и излишне
расщепляющим значения), с «формализмом» (игнорирующим отражательную функцию знаков), с упрощёнными вариантами «ментализма» (в том числе с «логицизмом»,
«психологизмом» и «наивным реализмом», т. е. с подходами, недооценивающими специфику языкового преломления или языковой интерпретации действительности).
§ 1.4. Внутренняя форма (мотивировка) сложного языкового знака НСтрП исходит из того, что у всех языковых знаков есть «внутренняя форма» ( =
«мотивировка»).
У простых (элементарных) языковых знаков (то есть морфем) она является
«вырожденной», то есть полностью совпадает с их означаемым 63.
Однако у всех более сложных языковых знаков мотивировочный компонент в
62 Трактовка признака биологического пола как семантического ядра родовой корреляции предлагалась в 1970 г. также Т. В. Булыгиной при описании литовской морфологии. См. Булыгина 1970: 26-33.
63 Именно поэтому, на мой взгляд, Ф. де Соссюр, понимавший под языковым знаком преимущественно минимальный языковой знак (то есть морфему в современном её понимании, преобладающем во второй половине XX века и в XXI веке), включал в лингвистическую аксиоматику тезис о немотивированности (произвольности, условности, арбитрарности) языкового знака.
принципе может являться и не «вырожденным», то есть представлять собой вполне нетривиальный предмет для лингвистического исследования.
При этом тот предельный случай, когда значение сложного языкового знака автоматически (тривиально) вычислимо на базе значений тех простых знаков, из которых он строится (это случай т. н. «закона композициональности» 64), интересует не столько лингвистов, сколько логиков.
Для лингвистов же в центре внимания находятся именно те случаи, когда для вычисления значения более сложного языкового знака необходимо разработать некоторые нетривиальные «правила взаимодействия» (или «правила сложения») значений 65 и применить эти правила.
При обсуждении проблемы взаимодействия значений в составе сложного языкового знака, как правило, обсуждались главным образом проблемы взаимодействия между значениями отдельных слов в составе словосочетания и предложения. Однако уже начиная с работ Ш. Балли, включавшего «произвольное взаимное обусловливание» основ и аффиксов в проявления «обязательного грамматического плеоназма» 66, правила семантического взаимодействия основ и аффиксов в составе производного слова также вошли в орбиту внимания лингвистов 67.
Однако предметом нашего внимания будут правила семантического взаимодействия между значением формообразовательной основы ( =так называемым «лексическим значением») и значением флексии (так называемым «грамматическим значением», или
«значением грамматической формы»). Наиболее эксплицитно существование таких правил сформулировал Ю. С. Маслов.
§ 1.5. Доктрина Ю. С. Маслова о взаимодействии грамматических категорий с лексико-грамматическими разрядами слов
Примечательным свойством общеграмматической концепции Ю. С. Маслова является наличие в ней особого компонента - учения о взаимодействии лексики и грамматики. Как известно, сам Ю. С. Маслов, в 1948 году опубликовав свою статью «Вид и лексическое значение глагола», фактически стал первопроходцем этой сферы лингвистики в нашей стране. Но в данном случае для наших рассуждений существенно то, что он не только положил этот принцип (осовременивая термины, принцип “синергетики”) в основу своих аспектологических исследований, но и сформулировал его в качестве одной из фундаментальных аксиом теории грамматики, разработав учение о взаимодействии грамматических категорий с лексико-грамматическими разрядами слов (Маслов 1975:
161-163; Маслов 1987: 129-130). Указанное взаимодействие имеет несколько проявлений, а именно: в “модификации конкретного содержания граммем при их накладывании на слова определённого семантико-грамматического разряда”; в явлении “семантически обусловленной дефектности граммем”, когда значение граммемы и значение разряда (или отдельных входящих в него слов) несовместимы или трудно совместимы; в том, что “одна и та же информация нередко может быть выражена то как грамматическое, то как лексическое значение, то как сочетание того и другого”; в том, что значение слова может дублировать или уточнять информацию, передаваемую грамматической формой; в том, что языки могут избегать подобного дублирования.
Представляет интерес также другое (в сущности, близкое доктрине Ю. С. Маслова) учение, разработанное В. Г. Гаком в его теоретической грамматике французского языка.
64 Принцип композициональности, восходящий к идеям Г. Фреге, стал популярен в логике благодаря работам Р. Карнапа, А. Тарского и Р. Монтегю. Об экспансии этого принципа на сферу естественного языка (прежде всего, в сферу лингвистической семантики) см. Partee 1984; Partee 1995; Богуславский 1996;
Падучева 1999; Апресян 2005; Boguslawski 2011; Апресян 2006.
65 О таких правилах см. Апресян 1974/1995а: 79-94; Апресян 1980/1995б:
66 См. Балли 1944/1955: 169-175. Пример Ю.Д.Апресяна (из русского языка): в прилагательном красноватый
«значение “признак” выражается основой красн- и суффиксом –оват-» (Апресян 1974/1995: 79).
67 Кроме того, изучению подверглись и правила семантического взаимодействия деривационных аффиксов друг с другом. Так, И. Г. Милославский усматривает действие «правил зачёркивания» компонентов значения (Милославский 1980: 35-36) в некоторых комбинациях аффиксов.
§ 1.6. Доктрина В. Г. Гака о функционально-семантической связи лексики и грамматики.
«Между грамматическими формами в их семантических функциях н лексическими средствами языка может устанавливаться взаимосвязь на семантическом уровне, которая состоит либо в семантическом взаимодействии, либо в функциональной компенсации.
1. Семантическое взаимодействие лексики и грамматики проявляется в том, что
присоединяемые грамматические значения согласуются с лексическими значениями слов.
В предложении Il partira demain и глагол, и обстоятельство семантически согласуются благодаря наличию общей семы «будущее время». В функции орудийного дополнения может употребляться только неодушевленное существительное: Pierre a brisé la vitre avec une pierre. При несовместимости лексических и грамматических значений имеют место следующие явления:
1) лексика влияет на грамматику: она накладывает ограничения на использование грамматических форм (см. § 33, 37). Названия веществ (encre, coton) не имеют форм множественного числа (кроме случаев переосмысления), непереходные глаголы не образуют пассивного залога. Синтаксическая функция небезразлична к семантике слова:
подлежащее при переходном глаголе обычно указывает на одушевлённый субъект;
2) грамматика влияет на лексику: грамматические формы дифференцируют или изменяют значение слова. Если грамматическая форма, несовместимая со значением слова, всё же присоединяется к нему, то это свидетельствует об изменении значения слова. Форма des cotons показывает, что несчитаемый объект заменился считаемым и существительное изменило свое значение, обозначая сорта хлопка. Во французском языке изменение морфологической формы или синтаксической связи слов часто свидетельствует об изменении значения слова. Наиболее характерные случаи: число существительных:
l'amitié–des amitiés; форма артикля: un mouton – du mouton; переходность прилагательного:
un garçon capable – un garçon capable de bonnes actions; переходность глагола: décoller vt – отклеить; décoller vi – взлететь (о самолете).
Явления, отмеченные в п. 1.2, объясняются семантическим согласованием, в силу которого сочетание лексем и граммем не должно содержать противоречивых сем.
Например, «считаемость» [а] выражается лексически в словах, обозначающих предметы, и грамматически в форме множественного числа. Единственное число к понятию
«считаемость» безразлично:
лексема граммема Форма
(1) table = [а]
(2) gloire = [а]
(3) gloire = [a]
(4) gloire = [a]
+ мн. ч. [а]
+ ед. ч. – + мн. ч. [а] + мн. ч. [a]
Tables gloire
*gloires«славы»
gloires
прямое значение
« «
неправильная форма переносное значение
В случае (3) семантическое согласование лексемы и граммемы отсутствует, форма оказывается бессмысленной, неправильной. В случае (4) лексема, переосмысляясь, приобретает значение считаемости и форма становится правильной (значение
«знаменитости»).
2. Функциональная взаимная компенсация лексики и грамматики основывается на том, что лексические средства используются для выражения грамматических значений, тогда как грамматические средства используются вместо средств словообразования.
1) Грамматикализация лексических элементов (лексическое средство в функции грамматического). Лексические элементы могут: а) выражать категорийные значения, обычно передаваемые грамматическими средствами; например, выражение женского рода: femme-peintre, выражение пассивного значения: Le chambre approuva la loi – La loi reçut l'approbation de (= fut approuvée par) la chambre (глагол recevoir выражает
направленность действия на подлежащее подобно пассивному залогу); б) переводить слово в иной функциональный класс (ср.: homme plein de courage, и homme courageux, где plein de позволяет существительному выступать в функции прилагательного); в) связывать слова между собой (ср.: homme plein de courage и homme de courage – plein de выполняет функцию, аналогичную предлогу de), входить в грамматическую форму другого слова (avoir, être) При грамматизации слово приобретает полуслужебную функцию. Различие между собственно служебными и полуслужебными (или десемантизированными) словами состоит в том, что первые специально существуют в языке как служебные, строевые слова (предлоги, союзы и т. п.), тогда как вторые суть знаменательные слова, способные
выполнять грамматическую, строевую функцию. Полуслужебные глаголы называют иногда глаголами-операторами (faire, mettre, prendre, etc.).
2) Лексикализация грамматических форм имеет место при переосмыслении значения грамматического элемента, который выступает как средство образования слова и
устойчивых сочетаний либо как средство дифференциации их значений. К факторам лексикализации относятся:
– отмирание грамматической категории (или синтаксической конструкции), остатки которой служат для образования слов или устойчивых словосочетаний. Например, остатки старофранцузских падежных форм: sire – seigneur являются теперь разными словами.
Прежний порядок слов лексикализовался во фразеологизмах типа sans coup férir;
– отпадение формы от всей парадигмы, её переосмысление. Форма причастия лексикализовалась в предлогах durant, pendant, которые уже не воспринимаются как формы глаголов durer, pendre;
– устранение семантической оппозиции, различающей грамматические формы. При этом разные формы выступают не как разные формы слова, но как разные слова (или словосочетания). Так, в словах semeur сеятель – semeuse “ceятельница” род сохраняет свое значение; но в semeuse “сеялка” он лексикализовался; суффикс ж. рода -euse служит для образования названий машин (ср. fraiseuse и т. п.)» (Гак 2000: 34-35).
§ 1.7. Внутренняя форма (мотивировка) словоформы
Внутренней формой любого сложного языкового знака является то потенциальное содержание, которое бы складывалось из его компонентов путём тривиального сочетания
«основных» (т. е. «первичных», «буквальных») значений составляющих (компонентов) этого знака, без учёта нетривиальных правил взаимодействия значений и без учёта фактора идиоматичности.
Словоформа, вообще говоря, является сложными языковым знаком. Поэтому естественно предположить, что и словоформа может иметь «буквальное» прочтение, которое может отличаться от «результирующего» прочтения, вычислимого с учётом фактора несвободной сочетаемости.
Так, словоформы (класса «А») типа утром, вечером, днём, ночью, зимой, весной, летом, осенью могут иметь как «адвербиальное» («слабоуправляемое»), так и
«сильноуправляемое» прочтение, в отличие, напр., от словоформ (класса «Б») типа годом, месяцем, сезоном, январём, сумерками, погодой, рассветом, закатом и т. п., допускающим лишь «сильноуправляемое» прочтение. «Сильноуправляемое» прочтение таких словоформ (обоих этих классов) соответствует их «внутренней форме», а адвербиальное – не соответствует.
Усматривать в словоформах класса «А» омонимические пары (как это принято в
«канонической» русистике) действительно противоестественно.
Аналогичным образом противоестественно усматривать омонимические пары в таких словоформах, как ясно, светло, хорошо: адвербиальное и предикативное прочтение здесь соответствуют двум функциям одной и той же грамматической формы ( = «грамматемы»).
§ 1.8. Сопоставление грамматической классификации словоформ в ФПП с предшествующими ей классификациями
Сопоставление грамматической классификации словоформ в ФПП с
предшествующими ей классификациями приводит к очевидному выводу: классификация в ФПП – это классификация словоформ по их словоизменительным флективным свойствам.
И разряды получаются при этом флективные. Тогда как большинство предшествующих классификаций частей речи – это классификации слов по их семантико-синтаксическим свойствам, и разряды получаются при этом семантико-синтаксические. С точки зрения НСтрП, обе классификации нужны для описания грамматики, поэтому ни одна из них не может заменить другую.
Вопрос в том, как быть в таких случаях, когда эти классификации конфликтуют друг с другом. Бывают ли такие случаи в действительности?
Строго говоря, если придерживаться буквального содержания вопроса, то ответ будет отрицательным: таких ситуаций не бывает, потому что «S-лексемы» (= «субстантивы») - это не совсем «существительные», «A-лексемы» («адъективы») - это не совсем
«прилагательные», а «V-лексемы» - не совсем «глаголы».
Однако если «не придираться к словам», а рассмотреть проблему «по существу дела», то ответ будет положительным: да, ситуации конфликта возникнуть могут.
Поэтому на метаязык НСтрП эти термины переводятся так:
Авторские неологизмы
Нерекомендуемые жаргонизмы
Рекомендуемые термины
S-лексемы Субстантивы Морфологические (//флективные //словоизменительные) субстантивы
A-лексемы Адъективы Морфологические (//флективные
//словоизменительные) адъективы
V-лексемы Глаголы Морфологические (//флективные
//словоизменительные) глаголы Внелексемные
словоформы
Морфологические (//флективные //словоизменительные) наречия
§ 1.9. Дискуссионные вопросы грамматической классификации словоформ в ФПП
Дискуссионные вопросы всё же остаются. Обсудим их подробнее при случае в другой раз.
Литература
Апресян 1966 - Апресян Ю. Д. Идеи и методы современной структурной лингвистики. М.:
Просвещение, 1966.- 000 с.
Апресян 1974/1995а - Апресян Ю. Д. Избранные труды. Т. 1. Лексическая семантика [1974]. М.:
ЯРК, 1995а.- 472 с.
Апресян 1980 - Апресян Ю. Д. Типы информации для поверхностно-семантического компонента модели «Смысл Текст». Wien: WSA, 1980.- 000 с.
Апресян 1980/1995б -Апресян Ю. Д. Типы информации для поверхностно-семантического компонента модели «Смысл Текст» // Апресян Ю. Д. Избранные труды. Т. 2. Интегральное описание языка и системная лексикография. М.: ЯРК, 1995б.- 000 с.
Апресян 2005 - Апресян Ю. Д. Правила взаимодействия значений и словарь // Русский язык в научном освещении. 2005. № 9. С. 7-45.
Багрянцева В. А. и др. Русский язык. Учебное пособие для школ гуманитарного профиля. Изд. 2-е.
М.: Изд-во МГУ, 2006.- 560 с.
Богданов С. И. (отв. ред.). Морфология современного русского языка: учебник для высших учебных заведений. СПб.: Факультет филологии и искусств СПбГУ, 2009.- 634 с.
Богородицкий В. А. Общий курс русской грамматики. Изд. 5-е, исправленное. — М.; Л.:
Государственное социально-экономическое издательство, 1935. — 356 с.
Болла К., Палл Э., Папп Ф. Курс современного русского языка. Budapest: Tankönyvkiadó, 1968. — 669 с.
Бидер И. Г., Большаков И. А. Формализация морфологического компонента модели
«Смысл Текст». I. Постановка проблемы и основные понятия. - М., Изв. АН СССР, Техническая кибернетика, 1976, № 6. С. 42-57.
Бидер И. Г., Большаков И. А. Формализация морфологического компонента модели
«Смысл Текст». II. Общие основы оптимизации морфологического компонента модели
«Смысл Текст». - М., Изв. АН СССР, Техническая кибернетика, 1977, № 1. С. 66-75.
Богуславский 1996 – Богуславский И. М. . Сфера действия лексических единиц. М.: Школа «Языки русской культуры», 1996.- 460 с.
Бондарко 1976 – Бондарко А. В. Теория морфологических категорий. Л.: Наука, ЛО, 1976.- Буланин Л. Л. Трудные вопросы морфологии. Л.: Наука, 1976.-
Булыгина 1970 - Булыгина Т. В. Морфологическая структура слова в современном литовском литературном языке (в его письменной форме) // Жирмунский В. М., Арутюнова Н. Д.
(отв. ред.). Морфологическая структура слова в индоевропейских языках. М.: Наука, 1970.- С. 7-70.
Булыгина 1977 - Булыгина Т. В. Проблемы теории морфологических моделей. М.: Наука, 1977.- Виноградов 1944/1975 - Виноградов В. В. О формах слова (1944) // Виноградов В. В. Избранные
труды. Исследования по русской грамматике. М.: Наука, 1975.- С. 33-50.
Виноградов 1947/1972 - Виноградов В. В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. М., 1947.- 784 с.; 2-е изд., М.: Высшая школа, 1972.- 614 с.
Гак В. Г. Языковые преобразования. М.: ЯРК, 1998.- 768 с.
Гак В. Г. Теоретическая грамматика французского языка. М., Добросвет, 2000.- 832 с.
Гращенков 2017а - Гращенков П. В. К типологии отклонений от композициональности // Acta Linguistica Petropolitana, 2017, № 1.- С. 883-910.
Гращенков 2017б - Гращенков П. В. Композициональность в лексической и синтаксической деривации разноструктурных языков: Дис.... д-ра филол. наук. М., МГУ им. М.В. Ломоносова, 2017.- 000 с.
Гращенков 2017в - Гращенков П. В. Композициональность в лексической и синтаксической деривации разноструктурных языков: Автореферат дис.... д-ра филол. наук. М., МГУ им. М.В.
Ломоносова, 2017.- 22 с.
Еськова Н. А., Мельчук И. А., Санников В. З. Формальная модель русской морфологии. I.
Формообразование существительных и прилагательных // Проблемная группа по
экспериментальной и прикладной лингвистике. Предварительные публикации. Вып. 15. М.: Ин- т русского языка АН СССР, 1971. С. 1-71.
Еськова Н. А., Большаков И. А., Бидер И. Г. Формальная модель русской морфологии. I. //
Проблемная группа по экспериментальной и прикладной лингвистике. Предварительные публикации. Вып. 111. М.: Ин-т русского языка АН СССР, 1978. С. 1-48.
Еськова Н. А., Большаков И. А., Бидер И. Г. Формальная модель русской морфологии. II. //
Проблемная группа по экспериментальной и прикладной лингвистике. Предварительные публикации. Вып. 112. М.: Ин-т русского языка АН СССР, 1978. С. 1-59.
Зализняк А. А. Русское именное словоизменение. М.: Наука, 1967.- 370 с.
Зализняк А. А. «Русское именное словоизменение» с приложением избранных работ по общему языкознанию и русскому языку. М.: ЯСК, 2002.- 749 с.
Зализняк А. А. Грамматический словарь русского языка. М.: Советская энциклопедия, 1977.- Зализняк А. А. Грамматический словарь русского языка. Изд. 4., исправленное и дополненное. М.:
Русские словари, 2003.- 795 с.
Исаченко А. В. Грамматический строй русского языка в сопоставлении со словацким. Ч. 1.
Братислава, 1952.
Исаченко А. В. Грамматический строй русского языка в сопоставлении со словацким. Ч. 2.
Братислава, 1952.
Карцевский 1928 - Карцевский С. И. Повторительный курс русского языка. М.: Госиздат, 1928.- 112 с.
Карцевский 1928/2000 - Карцевский С. И. Повторительный курс русского языка // Карцевский С. И.
Из лингвистического наследия. М.: ЯСК, 2000.- С. 97-204.
Карцевский С. И. Система русского глагола // Карцевский С. И. Из лингвистического наследия.
Т. 2. М.: ЯСК, 2004.- 00с.
Копецкий Л. В. Лекции по фонетике и морфологии русского языка.
Крылов 1997 - Крылов С. А. «Русское именное словоизменение» А. А. Зализняка тридцать лет спустя: Опыт ретроспективной рецензии с позиций неоструктуралистской морфологии // Studia linguarum. М.: Изд-во РГГУ, 1997. С. 252-315.
Крылов 2000 - Крылов С. А. Автоматический морфологический анализ русских словоформ с префиксальным отрицанием: Несколько теоретических проблем // «Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии. Диалог-2000. Материалы международной конференции: В 2 т.
Т. 2. Протвино, 2000. С. 220-225.
Крылов 2002 - Крылов С. А. «Русское именное словоизменение» А. А. Зализняка тридцать лет спустя: Опыт ретроспективной рецензии с позиций неоструктуралистской морфологии //
Зализняк 1967/2002, с. 699-748.
Крылов –Старостин 2003 - Крылов С. А., Старостин С. А. Актуальные задачи морфологического анализа и синтеза в интегрированной информационной среде StarLing // «Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии. Диалог-2003 (Протвино, 11—16 июня 2003 г.).
Материалы международной конференции: М.: 2003. С. 000-000.
Крылов 2004 - Крылов С. А. О лингвистической концепции В. Г. Гака // Известия РАН. Серия литературы и языка. 2004. Т. 63. №6. т. 63. вып.6. М. 2004.- 42-51.
Крылов 2007 - Крылов С. А. Некоторые особенности лингвистической концепции В. Г. Гака //
Мазо В. Д. (отв. ред.). Язык и действительность. Сборник научных трудов памяти В. Г. Гака.
М.: УРСС. 2007.- с. 27-41.
Крылов 2013 - Крылов С. А. Особенности общеграмматической концепции Ю. С. Маслова //
Риехакайнен Е. И., Чуйкова О. Ю. (сост.). Конференция, посвященная 150-летию Кафедры общего языкознания Санкт-Петербургского государственного университета: тезисы. СПб.:
[Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Санкт-Петербургский государственный университет»
(СПбГУ)]. 2013.- с. 73-76.
Литневская Е. И. Русский язык: краткий теоретический курс. М.: МГУ, 2000.- 487 с.
Литневская Е. И., Багрянцева В. А. Методика преподавания русского языка. М.: Академический проект, 2006.- 590 с.
Маслов Ю. С. Введение в языкознание. М.: Высшая школа, 1975.-
Маслов Ю. С. Введение в языкознание. 2-е изд. М.: Высшая школа, 1987.-
Мельчук И. А. Опыт теории лингвистических моделей «Смысл Текст». Ч. I. Семантика, ситнтаксис. М.: Наука, ГРВЛ, 1974.- 314 с.
Мельчук И. А. Курс общей морфологии. Т. I. Пер. с франц. М.: ЯСК, 1997.-
Мельчук И. А. Курс общей морфологии. Т. II. Морфологические значения. Пер. с франц. М. - Вена:
ЯРК – WSA. Sonderband 38/2, 1998.- 543 с.
Милославский 1990 - Милославский И. Г. Вопросы словообразовательного синтеза. М.: Изд-во МГУ, 1980.- 295 с.
Падучева 1999 — Падучева Е. В. Принцип композиционности в неформальной семантике //
Вопросы языкознания, 6, 1999. С. 3-24.
Панов М. В. Позиционная морфология русского языка. М.: ЯСК, 1999.-
Панов М. В. Русский язык // Языки народов СССР. Т. 1. Индоевропейские языки. М.: Наука, 1965.- Перцов Н. В. Инварианты в русском словоизменении. М.: ЯСК, 2001.- 279 с.
Плунгян В. А. Общая морфология. Введение в проблематику. Изд. 2-е, испр. М.: УРСС, 2003.- 000 с.
Плунгян В. А. Введение в грамматическую семантику: грамматические значения и грамматические системы языков мира. М.: РГГУ, 2011.- 672 с.
Поливанова А. К. Опыт построения грамматической классификации русских лексем //
Иванов Вяч. Вс. (отв. ред.). Язык логики и логика языка. М.: ЯСК, 1990. С. 41-69.
Поливанова 2001/2008 - Поливанова А. К. Формальная парадигматика и классы слов в русском языке // Поливанова А. К. Общее и русское языкознание. Избранные работы. М.: РГГУ, 2008 ( = Смирнов И. С. (отв. ред.). Orientalia et classica. Труды Института восточных культур и античности. Вып. XVII).- С. 167-180.
Степанов Ю. С. Основы языкознания. М.: Просвещение, 1966.- 000 с.
Ушаков Д. Н. Краткое введение в науку о языке.
Финкель А. М., Баженов Н. М. Современный русский языка. Харьков: Наука, 1954.- Шведова Н. Ю. (отв. ред.). Русская грамматика. М.: ЯСК, 1980.-
Шведова Н. Ю. Имя прилагательное // Грамматика русского языка. Т. 1. М.: Изд-во АН СССР, 1952/1953.- С. 281-367.
Якобсон 1932/1985 - Якобсон Р. О структуре русского глагола // Якобсон Р. Избранные работы.
М.: Прогресс, 1985.- С. 210-221.
Якобсон 1957/1972 - Якобсон Р. Шифтеры, глагольные категории и русский глагол //
Успенский Б. А. (отв. ред.). Принципы типологического анализа языков различного строя. М.:
Наука, ГРВЛ, 1972.- С. 95-113.
Boguslavsky 2011 – Bogulavsky I. M. Remarks on compositionality (with reference to Gennadij
Zeldovič’s article “On Russian dative reflexive constructions: Accidental or compositional”) // Studies in Polish Linguistics. Kraków, 2011, № 6.- P. 173–179.
Garde P. Grammaire russe. I. Phonologie. Morphologie. Paris: Klinsiek, 1980.
Isačenko A. W. Die russische Sprache der Gegewart. Lpz., 1965.
Partee 1984 — B. H. Partee. Compositionality // F. Landman, F. Veltman (eds.).
Varieties of formal semantics. Dordrecht: Foris; 1984. P. 281-312. Partee 1995 — B. H.
Partee. Lexical semantics and compositionality // D. Osherson (ed.). Invitation to Cognitive Science, 2nd ed. L. Gleitman, M. Liberman (eds.). Part I: Language. Cambridge, MA: MIT Press, 1995. P. 311-360. Partee 2004 — B. H. Partee. Compositionality in Formal
Semantics: Selected
Papers of Barbara Partee. Oxford: Blackwell Publishers, 2004.
Timberlake A. A reference grammar of Russian.
Е.М. Лазуткина Институт русского языка им. В.В.Виноградова РАН
(Россия, Москва) СИНТАГМАТИЧЕСКИЙ КЛАСС ГЛАГОЛОВ:
ОПРЕДЕЛЕНИЕ И ИСЧИСЛЕНИЕ
Связь между отдельными явлениями языка гораздо теснее, чем кажется…
Мы умеем читать лишь самые грубые указания на родство явлений
А.А. Потебня
I. Выявление законов синтаксической организации речи является центральной проблемой в языкознании. Синтаксис – сфера общения, и при исследовании синтагматики естественно использовать когнитивно- прагматический подход, при котором происходит, по выражению Ю.С.
Степанова, «описание языка в модальности субъекта речи». «Работа»
языка предстает как действие системных прагматических механизмов, вобравших в себя исторический опыт вербальной коммуникации. При этом оценка, присутствующая в замысле говорящего, выступает облигаторным строевым компонентом предложения. Ср.:
«Высказывания без оценки не построишь. Каждое высказывание есть прежде всего оценивающая ориентация»; «Оценка будет определять выбор и размещение всех основных значащих элементов высказывания»
[Бахтин 1996: 303-323]. Ср. также: «К человеческому сознанию следует подходить не только как к знанию, но и как к отношению» [Мигунов 1986: 91]. Типы оценок обычно описываются как модусы высказываний.
Н.Н. Болдырев вводит термины «модусные концепты» и «модусные категории» [Болдырев 2018: 264]. Лингвистические исследования в русле когнитивно-прагматического подхода согласуются с современными исследованиями в таких смежных науках, как эпистемология гуманитарного знания и психолингвистика, акцентирующих роль диалоговой основы языка, личности говорящего и мира адресата.
Направление такого рода исследований уже было задано учением Ф. И. Буслаева о существования логики самого языка, его мыслью «соединения языкознания с философией языка». Вследствие этого, в качестве исходного принимается тезис, что естественная категоризация действительности отражается в построении предложений, что схемы (модели) предложений, как устойчивые коммуникативные образцы, предопределены интерпретативными процессами. Модели предложений обнаруживают когнитивную оценку, социальные и культурологические предпочтения, т.е.
демонстрируют способ видения коллективного говорящего и содержат сигналы их однозначного прочтения.