Соёнов В.И., Трифанова С.В., Вдовина Т.А., Черепанов М.А. Раскопки погребений гунно-сармат- ской эпохи на могильнике Верх-Уймон в 2003–2004 гг. // Сохранение и изучение культурного наследия Алтая. Вып. XIV. Барнаул, 2005. С. 169–171.
Тишкин А.А. Создание периодизационных и культурно-хронологических схем: исторический опыт и современная концепция изучения древних и средневековых народов Алтая. Барнаул, 2007. 356 с.
Тишкин А.А., Матренин С.С. Комплексный анализ костяных пряжек кочевников Алтая хуннуского и сяньбийского времени (по материалам могильника Яломан-II) // Известия Алтайского государствен- ного университета. 2010. №4/2 (68). С. 220–229.
Тишкин А.А., Матренин С.С. Новые данные по радиоуглеродному датированию погребальных ком- плексов булан-кобинской культуры Алтая (по материалам раскопок курганной группы Степушка-I) // Тео- рия и практика археологических исследования. 2013а. №1 (7). С. 147–153. DOI: 10.14258/tpai(2013)1(7).-10
Тишкин А.А., Матренин С.С. Поясные бляхи сяньбийско-жужанского времени из могильника Степушка-I в Центральном Алтае // Известия Алтайского государственного университета. 2013б. №4/1 (80). С. 204–213.
Тишкин А.А., Матренин С.С. Воинское погребение раннежужанского времени на могильнике Сте- пушка-I в Центральном Алтае // КСИА. 2013в. Вып. 231. С. 59–71.
Тишкин А.А., Матренин С.С., Кунгуров А.Л. Наборные пояса кочевников Алтая эпохи Великого переселения народов из памятника Степушка-I // РА. 2015. №1. С. 121–135.
Тишкин А.А., Матренин С.С., Шмидт А.В. Женские металлические украшения из погребений сяньбийского времени на Алтае (по материалам исследования памятника Степушка-I) // Вопросы архео логии Казахстана. Алматы, 2011. Вып. 3. С. 420–431.
Тишкин А.А., Матренин С.С., Шмидт А.В. Боевые ножи кочевников Алтая эпохи Великого пересе- ления народов (по материалам могильника Степушка-I) // История и культура средневековых народов степной Евразии. Барнаул, 2012. С. 59–65.
© 2017, А.В. Харинский
Иркутский национальный исследовательский технический университет, Иркутск
ГОРОДИЩА-СВЯТИЛИЩА В СТРУКТУРЕ САКРАЛЬНЫХ
фикационными сооружениями (валы, рвы, стены). По своим размерам, геоморфологическому положе- нию и особенностям фортификационной системы городища-святилища значительно отличаются друг от друга. Причины этих различий пока не ясны и, возможно, являются следствием разного функцио- нального назначения, культурных традиций или топографических особенностей этих памятников.
Часть прибайкальских городищ-святилищ располагаются на мысовидных площадках, вдающихся в речную долину или в озеро Байкал. Другие занимают вершину горы. Основание мысовидной площад- ки, на которой находится городище-святилище, как правило, пересекает линия оградительных сооруже- ний. Иногда она продолжается и вдоль склона мысовидной площадки, охватывая ее по всему периметру.
У гор, на которых находятся городища-святилища, обрывистый склон обращен к речной долине, а поло- гий окаймлен оградительными сооружениями. При этом некоторые из этих археологических объектов локализуются на горах мысовидной формы с плоской вершиной, напоминающих мысовидные площадки.
Подобные городища-святилища занимают промежуточное положение между двумя группами памятни- ков, форма которых обусловлена геоморфологическими особенностями возвышенности, на которой они находятся. Вероятно, геоморфологические нюансы не играли существенной роли для этого типа памят- ников. При их сооружении определяющим был выбор площадки, занимающей доминирующее положе- ние среди окружающей местности. На городищах-святилищах отсутствуют остатки жилищ, культурный слой на большинстве из них содержит малое количество находок. Это указывает на то, что их территория не использовалась для постоянного проживания и посещалась недостаточно регулярно.
Размеры прибайкальских городищ-святилищ очень сильно различаются. Самым крупным из них в Байкальском регионе является Манхай-1 [Харинский, 2013]. Его размеры – 780 × 880 м. Оно располо- жено на левом берегу р. Куды и включает две плоских горы высотой 85–90 м. Северная из них называет- ся Манхай-1, а южная – Манхай-2 (рис. 1). С северной, западной и южной сторон горы оканчиваются крутыми обрывами. С восточной стороны они соединяются перешейками с основным горным массивом.
Отсюда они наиболее доступны, поэтому к востоку от Манхая в древности были вырыты две линии рвов, расположенные на расстоянии 145–205 м друг от друга. Ширина первого внешнего рва – 8–10 м, длина – около 650 м. Длина второго рва, расположенного к западу от него, – 417 м, ширина – 5 м.
С востока и северо-востока гора Манхай-1 защищена фортификационной системой, состоящей из двух участков – восточного и северо-восточного. Протяженность восточного участка – 150 м. Он вклю- чает два вала и три рва – внешний, средний и внутренний. Ширина валов и рвов между ними – по 5 м.
Проходом шириной 10–11 м восточный участок фортификационной системы отделен от северо-вос- точного. Длина северо-восточного участка – 65 м. Он состоит из вала и расположенного с внутренней стороны от него рва.
Одним из самых маленьких городищ-святилищ Байкальского региона является Хархар-Жалга. Его размеры с запада на восток – 65 м, с севера на юг – 80 м. Со всех сторон оно окружено оградитель- ными сооружениями. С северо-запада городище-святилище защищено рвом протяженностью 43 м.
С юго-восточной и восточной сторон памятник окаймляется четырьмя дугообразными валами и че- тырьмя рвами. Средняя ширина валов и рвов составляет 3 м. Перепад высот между дном рва и верши- ной вала – 50–60 см (рис. 2.-2).
Среди оградительных (фортификационных) сооружений кудинских, ангарских и верхнеленских городищ-святилищ фиксируются лишь земляные валы и рвы. В отличие от них, на городищах-святи- лищах байкальского побережья оградительные сооружения возводились преимущественно из камня (рис. 1.-1). Исключение составляют маломорские городища-святилища Нюргон-4 и Саган-Хушун-1.
При этом на городище Саган-Хушун-1 отмечены разные по конструкции оградительные сооружения – земляной и каменный валы. Вероятно, это связано с наличием или отсутствием рыхлых отложений в различных частях мыса Саган-Хушун, на котором расположено городище-святилище. В свою оче- редь, каменные оградительные сооружения байкальских городищ-святилищ достаточно разнообразны.
На них встречаются каменные и земляные валы, а также стены разной конструкции, сложенные из ка- менных плит [Харинский, 2002]. Небольшая высота фортификационных сооружений на большинстве прибайкальских городищ-святилищ свидетельствует о том, что они имели не столько реальное оборо- нительное значение, сколько символическое. Они прежде всего должны были ограждать сакральную территорию святилища от вредоносных сил из земного мира.
К настоящему времени самым древним городищем-святилищем на территории Прибайкалья яв- ляется Байкальское-3, расположенное на северо-западном побережье озера [Емельянова, Харинский, 2008]. Здесь еще в неолите были сооружены жилища, расположенные возле северо-восточной оконеч-
ности мысовидной площадки, нависающей над Байкалом. Вероятно, уже в это время она воспринима- лась как ритуальная и не использовалась под застройку. В бронзовом веке (конец III тыс. до н.э.) са- кральная площадка была огорожена валом и рвом. Они носили символический характер и при желании могли быть преодолены любым человеком. Но этого не происходило, так как боязнь навлечь на себя не- милость духов была очень сильной. Попасть на сакральную территорию можно было лишь по проходу, расположенному в западной части святилища, причем переход из мира профанного в сакральный мог осуществляться только людьми, наделенными определенными знаниями и полномочиями. Вероятно, это были старейшины общин, выполнявшие жреческие обязанности.
На большинстве байкальских городищ-святилищ не проводились крупномасштабные раскопки.
Как правило, на этих археологических объектах было обнаружено очень небольшое количество арте- фактов, и интерес к их раскопкам очень быстро пропадал. Исключением является городище-святилище Байкальское-1 на северо-западном побережье Байкала [Харинский, 2016]. Общая площадь раскопов на нем составила 186 м2.
Самые ранние артефакты, обнаруженные на Байкальском-1, датируются I тыс. до н.э. и представ- лены изделиями из камня, кости и фрагментами керамических сосудов. Следующий период функцио- нирования Байкальского-1 связан с находками VI–IX вв. н.э. Они представлены керамическими сосу- дами, железными кресалами, ножами и наконечниками стрел. В это время на Байкальском-1 уже были сооружены вал, ров, стена из вертикально стоящих плит и канавы у вершины площадки.
На склоне к северу от вала и рва городища-святилища было вырыто несколько горизонтальных площадок. Они располагались ярусами, придавая склону вид ступенчатой пирамиды. Во время раско- пок на площадках обнаружены следы кострищ, пережженные кости животных, фрагменты керамиче- ских сосудов. На других северобайкальских городищах-святилищах – Байкальское-2, Байкальское-4 и Байкальское-5 – также фиксируются горизонтальные площадки. Они располагаются с внешней сто- роны от вала и рва. На городище-святилище Байкальское-2 они образуют пять ярусов. Вероятно, во время коллективных молений на сакральной площадке, защищенной валом и рвом, к божествам от име- ни всей общины обращался старейшина. Ниже по склону, на горизонтальных площадках ритуальные костры разводили главы отдельных семей, которые также приносили жертвы небожителям и просили о помощи своим близким.
Рис. 1. Городище-святилище Манхай-1
Рис. 2. Городища-святилища Предбайкалья: 1 – Ая-6; 2 – Хархир-Желга;
cве Минусинской коловины [Готлиб, Подольский, 2008]; 3 – Чебаки;
4 – Чалпан; чаши Хоккайдо [Murata, 1994]; 5 – Ноккамапу чаши; 6 – Пэса чаши
В тех местах Прибайкалья, где в настоящее время проживают буряты, возвышенности, на которых находятся городища-святилища, до сих пор считаются сакральными местами. Здесь каждый год пред- ставители проживающих поблизости общин совершают жертвоприношения божествам-заступникам.
Отдельные части жертвенного барана сжигают на костре, а оставшееся мясо разделяют между участни- ками церемонии. Жертвоприношение происходит или у городища-святилища, или на его территории, на которую проходят по сделанным еще в древности проходам, не пересекая валы и рвы.
Близки с прибайкальскими городищами-святилищами по конструкции и, вероятно, функцио- нальному назначению археологические объекты, известные на Алтае под именем шибэ, в Туве – шивээ, в Минусинской котловине – све. Центральную часть све занимала вершина скалы, имеющая с нескольких сторон крутой склон. Поперек пологого склона скалы располагались фортификацион- ные сооружения – каменные стены из плоских плит песчаника или камня, сложенные без раствора, вертикально установленные каменные плиты и иногда каменно-земляные валы. У сооружения могут быть одна, две и даже три линии стен (рис. 1.-3, 4). Сейчас в Минусинской котловине известно око- ло 45 све, на 10 из них проводились раскопки. У большинства све стены имеют небольшую высо- ту и не предназначены для обороны. Кроме этого, на всех све отсутствуют постоянные источники воды. А.И. Готлиб, проводивший раскопки на нескольких све, считает, что они являются сложными полифункциональными архитектурно-ландшафтными комплексами, которые в той или иной степе- ни были одновременно и крепостями, и своеобразными поселениями, и культовыми сооружениями [Готлиб, 2004].
Одним из наиболее изученных све Минусинской котловины являются Чебаки. В 1990 и 1995–
1997 гг. на нем проводились археологические раскопки, вскрыта площадь размером 330 м2 [Готлиб, Подольский, 2008, с. 39–88]. Большую часть находок составляют кости животных, изделия из камня и остатки керамических сосудов. Анализ материалов раскопок не позволяет интерпретировать эти со- оружения как бытовые жилые комплексы. Све Чебаки, как и целый ряд других све, было сооружено в эпоху бронзы (II тыс. до н.э.) и продолжало использоваться в более позднее время.
Значительная часть алтайских шибэ и тувинских шивээ, как и све, расположены на вершинах гор.
Их стены сложены из камней разной формы без связующего раствора и, как правило, имели незначи- тельную высоту. Как считает изучавший шибэ В.И. Соёнов, идея о военном предназначении многих из них практически исключается, поскольку у них наблюдаются весьма слабые фортификационные возможности. Некоторые признаки, в первую очередь не совсем практичная конструкция объектов, не позволяют настаивать и на чисто хозяйственном их предназначении. Возможно, часть из них возведена в хозяйственных целях, а часть – в ритуально-культовых [Соёнов, 2008].
У айну, проживавших на Хоккайдо, Сахалине и Курильских островах, также существовали тра- диции почитать возвышенности, доминировавшие над окружающей местностью. Как правило, на них располагались окруженные фортификационными сооружениями святилища, именуемые чаши (сhashi) [Murata, 1994]. Их внешний вид зависел от формы сакральной площадки и фортификационных соору- жений, ограждающих ее [Goto, 1994]. К настоящему времени на Хоккайдо известно более 520 чаши (рис. 2.-5, 6). Во время раскопок на некоторых из них обнаружены артефакты, относящиеся к периоду эпи-дзёмон, охотской культуре и исторической культуре айну. До сих пор айну относятся к чаши как к сакральным территориям. На них проводят ритуалы, во время которых представители местных об- щин обращаются за помощью к божествам-покровителям.
Наличие в разных районах Северо-Восточной Азии археологических объектов, расположенных на возвышенностях, воспринимавшихся как сакральные территории, свидетельствует о том, что здесь еще в древности сформировался комплекс схожих представлений о божествах-заступниках и способах взаимодействия с ними. Чаще всего такие места ассоциировались с горой, скалой, холмом или мысом, возвышающимися над окружающей местностью. Для защиты сакральной территории от вредоносных сил ее окружали валами, рвами, стенами и другими фортификационными сооружениями.
В ритуалах, обращенных к божествам-заступникам, принимала участие вся община. Основные обряды проходили на сакральной площадке, защищенной фортификационными сооружениями. Их проводил старейшина – уважаемый человек, имеющий навыки общения со сверхъестественными си- лами и пользующийся авторитетом среди представителей своей общины. Традиции обращения к боже- ствам-заступникам на городищах-святилищах сформировалась в некоторых районах Северо-Восточ- ной Азии еще в бронзовом веке и продолжают поддерживаться и по сей день.
Библиографический список
Готлиб А.И. Феномен сибирских «све» // Евразия: культурное наследие древних цивилизаций. Но- восибирск, 2004. Вып. 3. Парадоксы археологии. С. 88–97.
Готлиб А.И., Подольский М.Л. Све – горные сооружения Минусинской котловины. СПб., 2008.
222 с.
Емельянова Ю.А., Харинский А.В. Древнейшее городище-святилище на побережье озера Байкал //
Известия Лаборатории древних технологий. Иркутск, 2008. Вып. 6. С. 145–166.
Соёнов В.И. Горные каменные сооружения шибэ южной окраины Чуйской котловины // Изучение историко-культурного наследия народов Южной Сибири. Горно-Алтайск, 2008. Вып. 7. С. 5–17.
Харинский А.В. Топография и конструкция «городищ» маломорского побережья озера Байкал //
Археологическое наследие Байкальской Сибири: изучение, охрана и использование. Иркутск, 2002.
Вып. 2. С. 109–126.
Харинский А.В. Кудинские городища-святилища: планиграфия и конструкция // Вестник Томского государственного университета. История. 2013. №2 (22). С. 133–136.
Харинский А.В. Городища-святилища северо-западного побережья озера Байкал: размещение, структура и конструктивные элементы // Древние культуры Монголии, Байкальской Сибири и Север- ного Китая : материалы VII Междунар. науч. конф. : в 2 т. Т. 1 / отв. ред. П.В. Мандрыка. Красноярск, 2016. С. 276–283.
Goto H. Chashi of Hokkaido // Chashi and its Religion of the Ainu: Ed. Hokkaido Chashi Stude Association. Sapporo, 1994. P. 29–56 (на яп. яз.).
Murata S. Essay on reconstruction of Castle notion // Chashi and its Religion of the Ainu: Ed. Hokkaido Chashi Stude Association. Sapporo, 1994. P. 125–150 (на яп. яз.).
© 2017, Ю.С. Худяков
Институт археологии и этнографии СО РАН, Новосибирск