На селище Колесовка-3 удалось локализовать два скопления находок на площади 5 507 и 3 666 м2. Селище Колесовка-4 расположено на пологом склоне первой и второй надпойменных террас пра- вого берега р. Мокрая Табола. Его площадь достигает 2 га, участок концентрации металлургических шлаков – 2,06 га. В 190 м к западу от западной окраины поселения удалось обнаружить хорошо сохра- нившийся металлургический горн XIV в. (см. рис. 2).
На площади селищ Колесовка-2–4 удалось собрать 404 находки из цветного и черного металлов, глины, камня. Резко изменился их состав по сравнению с находками, обнаруженными на селищах Устье-2, 3, Колесовка-5, 6. Полностью исчезли предметы, характерные для вятичского круга древно- стей. Резко сократилось количество украшений вообще, исчезли замки и ключи типа Б, панцирные пластины, наконечники стрел, характерные для домонгольского времени, железная позолоченная ре- менная гарнитура. Им на смену приходят замки и ключи типа В, наконечники стрел (типа 41, 61, 63, 67, 87, по А.Ф. Медведеву), бронзовые бубенчики, имеющие горизонтальный валик в средней части, криноконечные кресты-тельники, серьги в виде знака вопроса, ножи с пластинчатыми рукоятями, чу- гунные котлы, серебряные золотоордынские дерхемы.
Площадь северной (пойменной) части посада, включая ювелирную и металлургические мастер- ские, составляет 16,75 га. Металлурги специализировались на выплавке и поставках на внешний рынок кричного железа, чему способствовала с XIV в. активизация Донского торгового пути.
Выводы
1. Систематический многолетний планшетный сбор подъемного материала с использованием детекторов металла позволил определить границы и площадь не выраженных в рельефе памятников архео логии, входящих в состав Устьинского археологического комплекса, что крайне важно для поста- новки памятников на государственный учет.
2. Инструментальная привязка находок на топопланы памятников позволила выделить скопления артефактов, уточнить их хронологию, взаимовстречаемость, что дает возможность подойти к рассмо- трению вопросов, связанных с планировкой поселений, наметить направления и протяженность улич- ных проездов, в ряде случаев зафиксировать территории отдельных крестьянских дворов-хозяйств, кузнечных, железоделательных, ювелирных мастерских.
3. Проведенные поисковые исследования позволили на задернованной в настоящее время террито- рии локализовать четыре поселения эпохи бронзы, пока единственное на Куликовом поле славянское селище IX – начала X в., четыре селища 2–3-й четверти XII в., наметить зону жилой и хозяйственной застройки посада городища Дубок в конце XII – 1-й половине XIII в., в золотоордынское время.
4. Несомненный интерес представляет изучение представительной серии находок, обнаруженных на территории Устьинского комплекса.
© 2017, А.С. Зеленков
Тюменский государственный университет, Тюмень
СТАТИСТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ РАННЕСРЕДНЕВЕКОВЫХ
1983], Ипкульский [Чикунова, 2013]. В историографии существуют неоднозначные мнения по вопро- су их культурной атрибуции. До начала XXI в. Козловский могильник являлся опорным памятником в историко-культурной схеме В.Н. Чернецова и определял облик карымского этапа нижнеобской куль- туры. После детализации природы некрополя исследованиями Н.П. Матвеевой [2012] были определе- ны его существенные отличия от нижнеобского массива комплексов. В разное время Перейминский могильник на основе особенностей керамики соотносили с карымской, молчановской и бакальско-куш- наренковской традициями [Могильников, 1993]. Могильник Усть-Тара-7 с неординарными саргат- ско-карымскими кувшиновидными сосудами интерпретирован как протокушнаренковский памятник [Данченко, 2008]. Лихачевский и Окуневский могильники содержат разнородный керамический мате- риал: яйцевидные сосуды с отогнутой наружу шейкой по типу кашинских – в первом, и шаровидные, с низкой шейкой и фигурно-штамповой орнаментацией – во втором.
Для проверки сформировавшихся представлений о культурной атрибуции некрополей мы при- держивались следующего алгоритма. Составлена база данных, строки которой – номера погребений, а столбцы – признаки погребального обряда, состоящие из 142 наименований, без учета культурной принадлежности посуды. Ключом для заполнения ячеек данных выбрана бинарная система 1; 0 (да;
нет). Для установления круга устойчивых признаков проведен расчет энтропии по формуле Шеннона.
Наиболее информативными признаками оказались 53, распределившиеся в периоде индексов от 0,2 до 0,99. Далее мы работали с отобранными данными в программах Statistica 10 и SSPS 13*, используя методы соответствия, кластерного и дискриминантного анализов. Метод соответствий (correspondent analyze) является разведочным методом статистики, цель которого – показать возможности анализируе- мой выборки и сформулировать рабочие гипотезы. Расчеты интерпретируются по 2D функции (рис. 1), которая дает представление о расстоянии, возможности сходства сравниваемых погребений. Кластер- ный анализ метода Варда (Ward’s method), вычисленный по квадрату евклидова расстояния, отвечает на вопрос о том, как организовывается исследуемая выборка и какие признаки погребального обряда наиболее существенно влияют на группировку могил (рис. 2). Для дискриминантного анализа допол- нительно введен признак – культурная принадлежность посуды: 1 – потчевашская; 2 – бакальская;
3 – карымская; 4 – бакальская и кушнаренковская; 5 – молчановская и кушнаренковская; 6 – кушнарен- ковская; 7 – неатрибутированная. Цель метода – различить культурные группы погребений, сравнить результаты кластерного анализа и оценить верность существующих интерпретаций памятников.
Метод соответствий удовлетворил запрос о возможности деления могил на три группы. При этом серьезно отдалены от основной массы погребений могилы Окуневского и Лихачевского могильников (см. рис. 1), остальные обладают тесной связью между собой, что, возможно, отражает географиче- скую, хронологическую и культурную близость памятников.
Кластерный анализ сформировал четыре группы погребений (см. рис. 2). Первый кластер орга- низован на основе таких признаков, как грунтовое погребение, наличие в могилах гробовища, бере- сты, перстня или кольца, угля в погребении. Для второго кластера характерны одиночные захоронения, культ огня в могиле, зооморфные украшения. Третий кластер отличается подпрямоугольной формой могильных ям, групповыми захоронениями, двумя погребениями под насыпью, костями лошади, уз- дечкой. Четвертый кластер образуют гривна, браслет, нож. Общими для всех кластеров выступили сле- дующие признаки: сосуд в погребении, положение вытянуто на спине, ориентация на север, узкие ямы.
Дискриминантный анализ (рис. 3) установил 77,7% степени точности классификаций погребений по культурной принадлежности посуды. Стоит отметить независимость первой группы (потчевашской) от основного массива (98%). Также подтвердилась точность группировки второй (бакальской) и тре- тьей (карымской) групп – 63 и 60% соответственно. Объяснение низкой точности формирования групп четвертой (бакальской и кушнаренковской), пятой (молчановской и кушнаренковской), шестой (кушна- ренковской) и седьмой (неатрибутированной) кроется в высокой доле их сопряженности с бакальски- ми и карымскими могилами. Анализируя график канонической дискриминантной функции, обращаем внимание на плотность внутри данных скоплений, их расположение на одних осях, что позволяет сде- лать вывод об устоявшемся погребальном обряде у потчевашской, бакальской и карымской культур, а также о многокомпонентности их гончарных традиций (см. рис. 3).
Таким образом, не подтвердилась гипотеза о возможности классификации погребений по принципу
«керамика = культура». Вероятно, это связано с ошибками в типологии и классификации раннесредневе-
* В работе использованы демонстрационные версии программ.
ковых материалов Западной Сибири, безосновательностью выделения молчановской и кушнаренковской культур на данной территории. Стоит признать их типами керамической традиции [Матвеева Г.И., 2007;
Матвеева Н.П., 2012]. Этому не противоречат факты совместного залегания, например, бакальской и куш- Рис. 1
Рис. 2
наренковской керамики на ряде поселений (Усть-Утяк-1, Коловское и др.). В том числе стоит согласиться с мнением В.А. Борзунова и Ю.П. Чемякина [2013] о самостоятельности карымской (южный вариант) и потчевашской традиций, проявившейся в разных наборах признаков погребального обряда.
Библиографический список
Генинг В.Ф., Зданович С.Я. Лихачевский могильник на р. Ишим – памятник потчевашской куль- туры VI–VIII вв. н.э. // Ранний железный век и средневековье Урало-Иртышского междуречья. Челя- бинск, 1986. С. 119–133.
Борзунов В.А., Чемякин Ю.П. Карымские памятники таежного Приобья: История изучения, хро- нология и территория распространения // Вестник археологии, антропологии и этнографии. 2013. №1 (20). С. 34–46.
Данченко Е.М. К характеристике историко-культурной ситуации в Среднем Прииртышье на ру- беже раннего железного века и Средневековья // Проблемы бакальской культуры. Челябинск, 2008.
С. 45–60.
Матвеева Г.И. О культурном и хронологическом соотношении памятников кушнаренковского и ка- ра-якуповского типов // Средневековая археология евразийских степей. 2007. Т. II. С. 75–86.
Матвеева Н.П. Козловский могильник эпохи Великого переселения народов. Тюмень, 2012. 178 с.
Матвеева Н.П. Западная Сибирь в эпоху Великого переселения народов (Проблемы культурогенеза по данным погребальных памятников). Тюмень, 2016. 264 с.
Могильников В. К проблеме исходной территории миграции протомадьяр // Новое в средневековой археологии Евразии. Самара, 1993. С. 170–173.
Могильников В.А., Коников Б.А. Могильник потчевашской культуры в Среднем Прииртышье //
CA. 1983. №2. С. 162–182.
Скандаков И.Е., Данченко Е.М. Курганный могильник Усть-Тара-VII в южнотаежном Приир- тышье // Гуманитарное знание. Ежегодник. Вып. 3. 1999. С. 160–186.
Чернецов В.Н. Нижнее Приобье в I тысячелетии нашей эры: Обзор и классификация материала.
М., 1957. С. 136–246. (МИА, №58).
Чикунова И.Ю. Новые данные о погребальном обряде населения южнотаежного Притоболья в раннем средневековье (по материалам Ипкульского могильника) // Интеграция археологических и эт- нографических исследований. Т. 1. Иркутск, 2013. С. 220–224.
Рис. 3
© 2017, Е.А. Каравашкина
НИИ истории и культуры Ульяновской области им. Н.М. Карамзина, Ульяновск