Худяков Ю.С. Материалы хуннского времени в музеях Восточного Туркестана // Древности Алтая.
Известия лаборатории археологии. Горно-Алтайск, 1999. №4. С. 152–159.
Цэвэндорж Д. Новые данные по археологии хунну (по материалам раскопок 1972–1977 гг.) // Древ- ние культуры Монголии. Новосибирск, 1985. С. 51–87.
Членова Н.Л. Тагарская культура // Степная полоса азиатской части СССР в скифо-сарматское время. М., 1992. С. 206–224.
Амартүвшин Ч., Хатанбаатар П. Хурэн хондын хунну булшны судалгаа // Археологийн судлал.
Улаанбаатар, 2008. Боть VI (XXVI). Т. 190–212 (на монг. яз.).
Ерөөл-Эрдэнэ Ч., Гантулга Ж. Умард хуннүгийн язгууртны нэгэн булшны судалгаа // Археологийн судлал. Улаанбаатар, 2008. Боть VI (XXVI). Т. 149–189 (на монг. яз.).
Archaeological Study on Iron Works Before 3-rd Century A.D. in China. Pecin, 2005. 414 p. (на кит. яз.).
Erdelyi I. Archaeological Expeditions in Mongolia. Budapest, 2000 (на англ. яз.).
Hunnu Tombs at Hudgin Tolgoi in Mongolia. Ulan-Bator ; Seul, 2003. 277 р. (на англ. яз.).
Jean Inn, Wang Sja, Hei Meen. Excavation of a cluster of tombs of the Xianbei nationality at Laoheshen in Yushu, Jilin // Wenwu. 1985. №2. P. 68–82 (на кит. яз.).
Treasres of the Xiongnu. Culture of Xiongnu, the first Nomadic Empire in Mongolia. Ulaanbaatar, 2011.
296 р. (на монг., англ. яз.).
Хiongnu Tombs of Duurlig Nars – Special Exhibition. Ulanbator, 2009. 99 р. (на монг., англ. яз.).
© 2017, Я.В. Фролов
Алтайский государственный университет, Барнаул
ПРОБЛЕМЫ КУЛЬТУРНОЙ ИНТЕРПРЕТАЦИИ ПАМЯТНИКОВ
курганной насыпью само по себе не может являться критерием отнесения памятников к каменской культуре. Единственными значимыми особенностями каменской культуры могут служить специфи- ческие формы и орнаментация отдельных групп сосудов. Прежде всего, это открытые или закрытые (что значительно реже) банки, украшенные по краю венчика рядом ямочных вдавлений, наколов или крупного, редко поставленного жемчужника.
К настоящему времени на юге Обь-Иртышского междуречья, помимо приобской зоны, раскопана значительная серия могильников и отдельных погребений, датирующихся в пределах VI–II вв. до н.э.
Из наиболее крупных некрополей следует назвать: Объездное-1, Кирилловка-III, Аэродром, Займище, Леонтьевка, Кызылтан, Михайловский-VI, Нижний Кучук-I, Ключи-III, Бугры, Локоть-4а.
Специфическая приобская каменская керамика в единичных случаях встречена только в могильни- ках Кирилловка-III и Объездное-1 [Могильников, Телегин, 1992, рис. 5, 6, 9; Телегин, 2006, рис. 2, 3].
На всех остальных памятниках посуда представлена кувшиновидными сосудами широко распростра- ненных форм, встречающихся у саков Казахстана, саргатцев, в гороховских некрополях и др.
Из вышеперечисленных могильников наиболее близок к «классическому» каменскому погребаль- ный обряд в некрополях Объездное-1 и Кирилловка-III. Все остальные памятники демонстрируют се- рьезные отличия. Наиболее специфичны погребения в могильниках Ключи-III и Нижний Кучук-I, где представлены одиночные подкурганные захоронения с дромосами [Телегин, 1996, с. 138–141; 1997, с. 140–142; Шамшин, Язовская, 1998, с. 153–157]. Серия одиночных погребений и платформа из бревен под насыпью одного из курганов могильника Михайловский-VI сближает этот памятник с северока- захстанскими, гороховскими и саргатскими некрополями [Шамшин, Демин, Навротский, 1992, с. 67;
Фролов, Шамшин, 1999, с. 49, рис. 3]. В могильниках Леонтьевка и Кызылтан раскопаны многомо- гильные курганы с круговым расположением могил, но в них нет специфической приобской каменской керамики, зато присутствуют отдельные сосуды, близкие к саргатским [Арсланова, 1962, табл. IV.-4;
Смагулов, Пересветов, Айлымбаев, 2014, рис. 2.-2, 12]. Могильники Локоть-4а и Бугры, несмотря на наличие многомогильных курганов, также демонстрируют специфические элементы погребальной об- рядности: цисты, внутри которых устанавливался сруб, ряд стел около кургана №1 могильника Бугры и др. [Тишкин, 2012, с. 509, рис. 2.-9; Чугунов, 2014, с. 714–715; Шульга, 2003, рис. 26, 28, 45]. В этих памятниках также нет специфических для каменской культуры баночных сосудов. Таким образом, из памятников западной части юга Обь-Иртышского междуречья только два могильника, расположенных восточнее других, – Объездное-1 и Кириловка-III – в керамическом комплексе имеют отдельные баноч- ные и горшковидные сосуды каменских форм, характерные для поселенческих комплексов и некропо- лей Верхнего Приобья.
Материалы вышеперечисленных памятников демонстрируют, как минимум, две волны миграции на территорию юга Обь-Иртышья, приведшие к культурным трансформациям. Первая приходится на конец VII – VI в. до н.э., вторая – на конец V – начало IV в. до н.э. Примерно такие же даты изменений в культурном облике выделяют и для сопредельных регионов Казахстана, Горного Алтая и Минусин- ской котловины.
С первой волной можно связывать значительную серию некрополей, демонстрирующих значи- тельное разнообразие погребальной обрядности и отсутствие специфических каменских черт. В Кулун- де это могильники Ключи-III и Нижний Кучук-I, имеющие ряд черт погребальной обрядности, близких к некрополям сакского времени Приаралья, – это подкурганные одиночные захоронения в неглубоких подквадратных ямах с дромосами [Телегин, 1996, с. 138–141; 1997, с. 140–142; Шамшин, Язовская, 1998, с. 153–157]. В Прииртышье одиночные погребения в ямах с подбоями встречены в могильнике Жол-Кудук [Агеева, Максимова, 1959, с. 39–41]. В восточной – приобской – зоне это одиночные под- курганные погребения в глубоких подпрямоугольных ямах некрополей Кучук-I и Шелаболиха-III. Из датирующих вещей в могильнике Кучук-I найден бронзовый втульчатый двухлопастной асимметрич- но-ромбический наконечник стрелы, в некрополе Шелаболиха-III – каменная курильница каплевидной формы [Шамшин, Изоткин, Лузин, Неверов, 1998, с. 48–55; Шамшин, 1998, с. 23, рис. 4; Фролов, 1999, с. 215–216]. Культурная принадлежность всех вышеперечисленных некрополей остается неопределен- ной. В Барнаульском Приобье к этому же хронологическому пласту (конец VII – VI в. до н.э.) относятся ранние памятники староалейской культуры [Фролов, 2008, с. 165–166].
Начало второй волны миграции, по-видимому, надо связывать с ранними погребениями, рассма- тривающимися в рамках каменской культуры, на могильниках Ордынское-1, Новый Шарап-1, Новоал- тайский могильник, частью погребений Новотроицкого некрополя, южной группы могильника Рого-
зиха-1. Эти памятники также демонстрируют разобранный погребальный обряд. П.И. Шульга [2004, с. 245] предлагает датировать появление ранних каменских памятников концом VI – началом V в.
до н.э. С приходом следующей волны мигрантов, принесшей новые элементы погребальной обрядно- сти, такие, например, как кольцевое расположение могил, с конца V в до н.э. и особенно в IV–III вв.
до н.э. наблюдается период стабилизации культур во всем регионе. Этим временем датируется ос- новная масса памятников скифского времени юга Обь-Иртышского междуречья. В этот период в Бар- наульском Приобье в процессе взаимодействия с группами первой волны и староалейцами появляются памятники со смешанными чертами. Эта специфика проявляется прежде всего в керамике. Смешение каменских и староалейских черт проявляется в материалах поселений и в керамическом комплексе ряда некрополей, в отдельных случаях и в погребальной обрядности [Фролов, 2008, с. 168–169].
Памятники скифского времени западной зоны юга Обь-Иртышья и прежде всего Кулунды не де- монстрируют приобской специфики. Некоторые прииртышские некрополи скифского времени, где за- фиксировано круговое расположение могил, по составу керамики, вероятно, тяготеют к саргатским группам. Это такие памятники, как могильник Кызылтан и Леонтьевка [Арсланова, 1962, табл. IV.-4;
Смагулов, Пересветов, Айлымбаев, 2014, рис. 2.-2, 12]. Нет приобской керамики и в могильниках Бу- гры и Локоть-4а. По сути, с каменскими эти памятники связывает только наличие многомогильных
Могильники, рассматривающиеся в рамках каменской культуры, и некрополи скифского времени Кулунды:
1 – Камень-II; 2–3 – Масляха-I и II; 4 – Быково-IV; 5 – Кучук-I; 6 – Шелаболиха-III; 7 – Елунинский курганный могильник-I; 8 – Елунинский курганный могильник-II; 9 – Гоньба-II; 10 – Казенная Заимка-I;
11 – Большой Гляден; 12 – улица Поселковая; 13 – Шадрино; 14 – Калистратиха; 15 – Усть-Алейка, ферма;
16 – Усть-Иштовка-1 (Вяткино); 17 – Усть-Чумышская Пристань-2; 18 – Ближние Елбаны-III;
19 – Ближние Елбаны-XII; 20 – Новоалтайский могильник; 21 – Фирсово-XI; 22 – Малый Гоньбинский Кордон-I, могильник 5; 23 – Зайцево-II; 24 – Новотроицкое-1; 25 – Новотроицкое-2; 26 – Видоново;
27 – Чумыш Перекат; 28 – Иня-3; 29 – Камышенка-1; 30 – Верх Сузун-5; 31 – Дресвянка; 32 – Раздумье-IV;
33 – Раздумье-VI; 34 – Соколово; 35 – Ордынское-1; 36 – Усть-Алеус-3; 37 – Курганы «26 июня»;
38 – Милованово-2; 39 – Милованово-8; 40 – Новый Шарап-1; 41 – Новый Шарап-2; 42 – Быстровка-1;
43 – Быстровка-2; 44 – Быстровка-3; 45 – Рогозиха-1; 46 – Андроново-I; 47 – Кирилловка-III; 48 – Аэродром;
49 – Займище; 50 – Объездное-1; 51 – Кочки-1; 52 – Нижний Кучук-I; 53 – Михайловский-VI; 54 – Ключи-III;
55 – Углы-III, IV; 56 – Бугры; 57 – Локоть-4а; 58 – Леонтьевка; 59 – Кызылтан; 60 – Саргамыс-1
курганов с круговым расположением могил. Своеобразие этих памятников отмечают и П.И. Шульга, и А.А. Тишкин, и К.В. Чугунов, и об их культурной принадлежности они высказываются с осторож- ностью [Тишкин, 2012, с. 509; Шульга, 2003, с. 119; Чугунов, 2014, с. 714–715]. Это как раз связано с тем, что соотнесение некрополей Бугры и Локоть-4а с приобскими памятниками каменской культуры неоднозначно.
В этой связи следует обратиться к вопросам, относящимся к реконструкциям процессов формиро- вания культур скифского времени на юге Обь-Иртышья. Следует подчеркнуть, что все прослеживае- мые в скифское время культурные изменения на юге Обь-Иртышья связаны с миграциями. Наблюда- ется дискретность культурных изменений. Проследить эволюцию культурных традиций в этот период очень сложно. Миграции в скифское время играли определяющую роль при формировании культурно- го облика рассматриваемого региона. Новое население приходило с уже сложившимися традициями и поглощало местные группы [Фролов, 2010, с. 123–124].
В этой связи появляется ряд проблем при культурной интерпретации памятников скифского време- ни степной зоны Алтая. Так, если рассматривать Верхнее Приобье в качестве основной зоны формиро- вания каменской культуры, как это делает В.А. Могильников [1997, с. 7–8] (см. также: [Шульга, 2013, с. 162, 168]), то из этой схемы выпадают памятники западных районов юга Обь-Иртышья. И поэтому вряд ли следует рассматривать население Приобской зоны в качестве основы формирования культуры групп, оставивших памятники Бугры и Локоть-4а. Ведь, как считают большинство исследователей, культурная специфика каменских памятников Верхнего Приобья сформировалась при определяющем влиянии мигрантов, связанных с культурами сакского круга [Могильников, 1997, с. 7–8; Уманский, Шамшин, Шульга, 2005, с. 80]. Логично предположить, что некрополи Кулунды и степной зоны Ал- тая как раз и оставлены населением, в результате продвижения которого в скифское время в Приобье изменялся культурный облик этого региона, и культурное своеобразие памятников Верхнего Приобья связано со взаимодействием пришлого и местного населения.
Следует подчеркнуть, что пока сложно однозначно рассматривать Кулунду и степную зону Ал- тая в качестве территорий формирования групп населения, повлиявших на формирование каменских памятников Приобья. Материалов раннескифского времени, происходящих из западных районов юга Обь-Иртышья, немного. Здесь выделяется группа поселений (Рублево-IV и V, Горелый Кордон-I, Ка- банье и др.). Их достаточно обоснованно можно соотнести с памятниками кеноткельского типа, кото- рые казахстанские исследователи связывают с раннесакскими памятниками и тасмолинской культу- рой [Фролов, 2013, с. 45–49]. Эти поселения демонстрируют ряд аналогий в керамике с донгальскими и саргаринско-алексеевскими комплексами. Материалы раннескифского времени в Кулунде и степных районах Алтая разнородны и представлены случайными находками и единичными захоронениями. По- этому пока сложно уловить четкую тенденцию эволюционного развития культуры населения с эпохи финальной бронзы в раннескифское и скифское время на имеющемся материале. Не исключено, что и на юг Обь-Иртышья население, оставившее памятники скифского времени, продвинулось уже со сформировавшимися культурными традициями.
Библиографический список
Агеева Е.И., Максимова А.Г. Отчет Павлодарской экспедиции 1955 года // Труды ИИАЭ Казахск.
СССР. Т. 7 (Археология). Алма-Ата, 1959. С. 32–58.
Арсланова Ф.Х. Могильник ранних кочевников на правобережье Иртыша // Известия АН КазССР.
Сер. истории, археологии и этнографии. Алма-Ата, 1962. Вып. 2 (19). С. 77–93.
Могильников В.А. Население Верхнего Приобья в середине – второй половине I тысячелетия до н.э. М., 1997. 196 с.
Могильников В.А., Телегин А.Н. Кирилловка-III – могильник эпохи раннего железа на севере Ку- лунды // Вопросы археологии Алтая и Западной Сибири эпохи металла. Барнаул, 1992. С. 107–120.
Смагулов Т.Н., Пересветов Г.Ю., Айлымбаев Т.К. Предварительные итоги раскопок курганов раннего железного века у п. Кызылтан //«Маргулановские чтения – 2014. Алматы ; Павлодар, 2014.
С. 221–229.
Телегин А.Н. Некоторые итоги второго года раскопок курганной группы Ключи-III // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края. Барнаул, 1996. С. 103–106.
Телегин А.Н. Раскопки третьего кургана курганной группы Ключи-III // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края. Барнаул, 1997. С. 140–142.
Телегин А.Н. Шестой год раскопок курганной группы Объездное-1 // Полевые исследования в Верх- нем Приобье и на Алтае 2005 г.: археология, этнография, устная история). Барнаул, 2006. С. 77–80.
Тишкин А.А. Значение археологических исследований крупных курганов скифо-сарматского вре- мени на памятнике Бугры в предгорьях Алтая // Peregrinationes archaeologicae in Asia et Europa, Joanni Chochorowski dedicatae. Krakow, 2012. C. 501–510.
Троицкая Т.Н. Характер взаимосвязи кулайской культуры с культурами большереченской общно- сти // Пятые исторические чтения памяти Михаила Петровича Грязнова. Омск, 2000. С. 120–121.
Уманский А.П., Шамшин А.Б., Шульга П.И. Могильник скифского времени Рогозиха-1 на левобе- режье Оби. Барнаул, 2005. 204 с.
Фролов Я.В. Некоторые проблемы в изучении памятников, датируемых VI–V вв. до н.э. в Барна- ульско-Бийском Приобье // Итоги изучения скифской эпохи Алтая и сопредельных территорий. Барна- ул, 1999. С. 211–219.
Фролов Я.В. Погребальный обряд населения Барнаульского Приобья в VI в. до н.э. – II в. н.э. (по данным грунтовых могильников). Барнаул, 2008. 480 с.
Фролов Я.В. Возможности реконструкций этносоциальных процессов в эпоху раннего железа на территории Верхнего Приобья // Археологические изыскания в Западной Сибири: прошлое, настоящее, будущее (к юбилею профессора Т.Н. Троицкой). Новосибирск, 2010. С. 118–127.
Фролов Я.В. Место комплексов раннего железного века Рублевского археологического ми- крорайона в кругу памятников раннескифского и скифского времени Кулунды // Древности Сибири и Цент ральной Азии. Горно-Алтайск, 2013. №5 (17). С. 45–57.
Фролов Я.В., Шамшин А.Б. Курганный могильник Михайловский VI на юге Кулунды и некоторые вопросы, связанные с интерпретацией курганов скифского времени с шатровыми деревянными кон- струкциями под насыпью // Михайловский район. Очерки истории и культуры. Барнаул, 1999. С. 42–50.
Чугунов К.В. Захоронения «золотых людей» в традиции номадов Евразии (новые материалы и не- которые аспекты исследований) // Диалог культур Евразии в археологии Казахстана. Астана, 2014.
С. 714–725.
Шамшин А.Б. Очерки древнего прошлого Шелаболихинского района // Из истории населенных мест Шелаболихинского района. Барнаул, 1998. С. 15–33.
Шамшин А.Б., Демин М.А., Навротский П.И. Раскопки курганного могильника раннего железного века «Михайловский VI» на Юге Кулунды // Вопросы археологии Алтая и Западной Сибири. Барнаул, 1992. С. 60–68.
Шамшин А.Б., Изоткин С.Л., Лузин С.Ю., Неверов С.В. Археологические раскопки у с. Кучук // Из истории населенных мест Шелаболихинского района. Барнаул, 1998. С. 48–55.
Шамшин А.Б., Язовская А.Н. Могильник раннего железного века Нижний Кучук-I // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края. Барнаул, 1998. С. 153–157.
Шульга П.И. Могильник скифского времени Локоть-4а. Барнаул, 2003. 204 с.
Шульга П.И. Датировка ранних памятников каменской культуры // Комплексные исследования древних и традиционных обществ Евразии. Барнаул, 2004. С. 236–246.
Шульга П.И. К характеристике каменской культуры // Вопросы археологии и истории юга Запад- ной Сибири. Барнаул, 2013. С. 173–161.
Шульга П.И., Уманский А.П., Могильников В.А. Новотроицкий некрополь. Барнаул, 2009. 329 с.
© 2017, Ю.П. Чемякин
Научно-аналитический центр «АВ КОМ – Наследие»,
Уральский государственный педагогический университет, Екатеринбург